Стихи Людмилы Осинцевой читать хорошие стихи русская поэзия 20 века поэзия стихи женские стихи незаурядные стихи

Людмила ОСИНЦЕВА

«Нет, не вдруг лавина вдохновения

Я её давно вынашивала

И в исповедальном откровении

Мне её не будет страшно.….»

Начало

«У каждого свой Гамлет»

Пришла моя пора мучительных сомнений

Принц Датский, «Быть иль не быть?»

За мной ходил, как тень.

У каждого свой Гамлет в дни мучений

Тревожно спрашивает:

«Жить, иль не жить, без строчки в день?»

Поэзия – благоговейный кубок,

Но кто твой край пригубит,

На дне увидит яд….

«Пить, иль не пить?»

До дна, в одно мгновенье?

Чтобы познать как Алигьери,

И рай земной и ад?

После прочтения Арсения Тарковского

Вдруг представилось ясно лицо,

Нет, лик провидящий

С перекрёстками странствий на оболочке.

И ушей тысячелетние раковины,

По песчинке вобравшие тяжесть

Жемчужных строчек.

Брови выгнули лук

И пустили стрелу к переносице…

Нет, такое предстанет не вдруг,

Появившись однажды в бессоннице.

Глыба, контуры серого камня,

Чтобы плечи не уронили шар

Малой модели Его Мирозданья,

Начинённый провиденьем дар.

И не скромная мысль – захотелось

К Его гранитности тысячелетней,

Прикоснуться губами, почувствовав,

Ни столетий холодных величие,

А соли рабочей вкус на живом, теплом теле.

И заплакать, разглаживая дороги,

Что с пути меня так нелепо сбили…

Ах Вы, Боги, всесильные Боги,

Вы из зависти не дали людям крылья.

Всё равно моя мысль долетит, беспокоя

Его «озёра» на шаре синем,

Если бы я рисовала Вас, Боги,

Я рисовала бы Вас такими линиями.

Март 1978г

ххх

Я прочитала стихотворение

И оно мне очень понравилось.

Целый день я искала и маялась,

Кому рассказать, поделиться

Невидимым, но гнетущим….

Может быть это ревность?

Древняя, но такая живучая?

Я прочитала:

«Да будет тебе в утешенье,

Всё то – чья судьба напряженье».

1977г.

ххх

Если я пишу Вам стихами,

Значит, в Вас что-то есть такое,

От чего мне хочется петь?

Если мне хочется петь для Вас,

Значит, я услышала Вашу музыку?

Звучала флейта, и я подумала,

Что Вам холодно.

Но, может быть, я просто выдумщица?

ххх

   Вчера Вы сделали мне больно,

   И даже ночь была не в силах,

   Эту боль заговорить.

   И потому, мне захотелось очень…

Научиться мудрости у утра –

В невозвратности к обидам вечера.

Научиться щедрости у солнца -

Обнимать Вас ласково за плечи.

Научиться лёгкости у ветра –

Голову Вам ветрено вскружить!

Научиться терпкости у хмеля –

Золотом вина Вас опоить.

Научиться, научиться,

Глубине колодца в полдень,

Со звездою голубою,  

На тускнеющей воде,

Чтобы Вы могли напиться

Мной из этого колодца,

Как ковшом к губам горячим

И сказать «спасибо» мне.

Научиться у Вселенной

Бесконечности пространства…

ххх

   Приди ко мне листочком Панацеи,

   Я гордость, как проказницу, уйму…

От тебя голове моей тягостно,

Словно, раненой сини,

Набухающей, алыми пятнами.

Я рисую тебя набело,

В сотый раз,

Чёрным углем по белому ватману.

Смоляные разливы волос,

«Очи чёрные»…

Усмехается чёрный ус,

Слово нужное, не домолвлено.

Утончённую бледность лица

Глажу левою…

И прощаю тебя до конца –

Чёрно-белого.

ххх

Когда-нибудь  сойду к тебе я Вегой,

Иль прозвучу Токкатой ре минор,

А может быть, растаю дымкой нежной,

Иль сладким обожгу вином.

Когда-нибудь звездой Двойною,

Взгляну в прекрасные твои глаза…

Иль обниму тебя морской волною

И зазвенит во мне – твоя Звезда

ххх

Я предчувствую все

   ваши долгие письма

От картинки конверта

   до подписи «Ваш»…

Завтра осень сорвёт

   эти бедные листья

Со злорадной улыбкой

  сломает мой карандаш.

Будет нечем ответить

   на ваши «Я ждал, этот приступ печали»…

Он пройдёт – это миг,

   что бывает под вечер.

Я как осень, сорву 

   с ваших писем печати,

С обращённой в себя, улыбкой,

  -Я знала, отвечу.

ххх

На невидимые раны

«Соль Земли» посыплю густо.

И обманывать  не стану,

Что не больно мне, не грустно,

Как чужих стихов кристаллы

Разъедают язву чувства…

Да, обманывать не стану,

Солью лечатся в Искусстве.

ххх

Как по морю, сжавшееся в льдинку,

Сердце вдруг готово расколоться.

Как по горным высям, сердце вольной птицей,

Вдруг готово в облаках исчезнуть.

Как по звёздам, мягким воском оплывая,

Сердце вдруг готово капать в бездну.

Как по солнцу –

Стать зелёной веткой.

Как по Вечности неотвратимой,

Сердце вдруг готово стать Планетой.

Так по чувству маленького человека,

Вдруг тоской наполнилась вся жизнь,

Как по солнцу, как по морю,

Как по высям горным, как по звёздам,

Как по Вечности, в которой чувство вечно?

Ковёр на стене

Когда из позолоченных квадратов ночи

Венеции далёкой очертанья

Приблизятся, и гондольеры проплывая,

Споют о том, что жизнь прекрасна очень

И позовут меня, в гондолу, приглашая…

Я поплыву. И дымка голубая,

Закроет нас от любопытных взоров.

Лишь эхом отзовутся горы

С прибрежным плеском волн сливаясь.

Все соловьи сейчас, наверное,

Ополоумели б, от этого бельканто гондольеров…

Кто же Творец на этом свете,

Который, душу струнами вдыхает?

И безымянные Лоретти

Поют, а позолота от квадратов ночи,

К утру на стенах белых тает…

ххх

А мне нравится твоя дикость – горная.

Твоя песня вольная и осанка гордая.

Взгляд пронзительный, белый ряд зубов

И от них хмельно бродит в жилах кровь.

Руки смуглые на родной земле,

Нежность белую подарили мне.

ххх

Снега белые листы

                         обозначились.

А на них, лишь я, да ты

                        отпечатались.

Завтра кто-нибудь пройдёт,

                         остановится.

Прочитает и поймёт:

                       пишет молодость.

ххх

Зачем спешишь узнать запретные

Души трепещущей излучины?

В них чувства есть, но безответные,

Боюсь, они тебя измучают…

                           

1978г.

ххх

Вы взглянули безобидно так, - притворщик.

А в глазах уже сверкнули – ночью

Искры Божьего огня, или просто

От неонового фонаря, блёстки?

Я Вас под руку взяла – скользко…

Начинались так дела скольких

Любований иль всерьёз? – Знать бы.

Нам дышал в лицо мороз, жадный,

До тепла в груди моей, Вашей

Батареям не согреть озябших

Пальцев, без тепла души глубинной.

Юность порхнула на миг – голубиной

Чистотой для Ваших крыл – жёстких

Кто Вы, сокол или гриф – для мёртвых?

ххх

Я разговариваю с Вами по ночам,

То ласково, то зло и грубо…

Но доверяюсь только тем словам,

Которым отдала бы   Вас, как друга –

Нежнейшего, за бледность возле глаз,

Грубейшего, за дерзостность объятий.

Я Вам скажу: - Вы мне измяли платье,

Мужик! Я обожаю Вас.

Другу-поэту

Ещё как  будто я не знаю,

Что этот взгляд мне будет лгать.

Как будто не предполагаю,

Что скоро буду ревновать

К чужим созвучиям удачным,

К чужому в слове торжеству!

Ещё как девочка я нянчу

Чужую куклу и мечту

О том, что этот взгляд не будет

Не обещать, не ждать, не лгать.

О том, что мне его не нужно

К чужим созвучьям ревновать.

ххх

Как много чувств, попробуй, разбери их!

Вот я вошла – Вы вспыхнули, как алый мак.

Вот я взглянула Вам в глаза и ах!

Сама алее самой алой розы

ххх

Целовать мои губы – разжигать жажду,

За поцелуй – бессмертное слово.

Вы целовали бы, я знаю,

Вы, единственный, к ним готовы.

Но с каждым, словом поцелуй горячей –

Клеткам живым суждено сгорать,

Чтобы звенел в сих словах ручей –

Жаждущих утолять.

Когда догорит последняя клетка,

Готовы последний глоток испить?

Ведь вместо влаги – горечь пепла,

Жажду мудрости утолить.

ххх

После ночи бессонной

Голова не клонится.

После ночи новогодней

У меня бессонница.

Первый день что принёс,

Радость и удачу?

В первый день беспричинно

О тебе я плачу.

1.01.1979г.

ххх

За полночь, но мне не спится –

Боль от напряжения в висках…

И пока четверостишье не родится,

Мысль со страхом будет биться

Птицей, даже в ласковых руках.

19.01.1979г.

ххх

Рассчитали всё? Как просто

Даже показались мне логичными

Встречи с чувствами вторичными

И общенья царственную роскошь

Как манто из меха сброшу

В лёгкие, волнующие строчки.

«Хотя бы ночь одну»…

А утро будет розовое

И звёзды побледнеют от доверчивости

Вы не успеете с небес луну

Достать и даже розами

Украсить мои волосы.

Вы так же сверхизменчивы

Во всей житейской быстротечности,

Как миллионы миллионов,

Кому важней расчёт…

Вы рассчитали всё?

Мне нужен звездочёт.

ххх

Не сочтите за гордость, дерзость

И что выше держу свой нос.

Просто чувствую неизбежность

Пробужденья от сладких грёз.

Не зовите осою, лгуньей

И что руки мои, как лёд,

Просто сердце гудит, как улей

А любовь моя – дикий мёд.

ххх

Не  видевшая Венеции,

Мечтающая о ней,

Как сладко забилось сердце

От слова – весны нежней.

И стыдно за ложь с надрывом,

Где не над чем страсти рвать.

Мечтающая о Париже,

Я буду о нём тосковать.

Влюблённая в ритмы испанцев,

Я жизнь их на сцене открыла

И в пьесе «Дикарь»    Алехандро

Касона, я Пабло любила.

Осенние напевы

Плутовка осень у окна

Прохладой синей задышала,

Туманом на поля легла,

На травы инеем упала.

Угрюма утром, днём – игрива,

А вечером тиха, как грусть

И вот уж утки торопливо

В обратный улетают путь.

Закат малиной переспелой

В озёрный сыплется уют,

А стаи чаек оголтелых,

Крылами сладость достают.

И ветры спят за облаками,

Им снится рыжая листва…

Вот журавли уже клинами,

Над озером летят, шурша.

Вздыхает Вечер: «Спать бы надо»,

И Ночь-красавицу зовёт.

И синеокая в награду

Дарит ему жемчужный свод.

1971г. Озеро Карачи.

Александру Майкову

Тихо плещутся звёзды

В задремавшей реке.

Лета бабьего слёзы

На прохладном песке.

Листья ветер целуют

Золотыми губами

Головою рискуя,

Завтра быть под ногами.

Молодому месяцу

О, как прекрасен ты в небесной колыбели!

Тебя жар-птицы, явно бы украли.

И облака тебе сонеты пели

И золотые рожки целовали.

ххх

Ах ты, осень, колдунья печали,

Да чешуек шурши золотой,

Головами рябины качают,

Возвращаясь с пирушки лесной.

Ратью клёны стоят в кольчугах,

Всё берёзки им в белом грезятся

И спадают с небес жемчужины

Тёплым дыханием месяца.

1970г. Октябрь.

ххх

Золотое, с малиновой ниточкой,

Синевой облаков прошитое,

Умывалось в вечернем озере

Небо, за день дождями испитое.

Зорьке рученьки мыло, ноженьки,

Длинны волосы распускались,

И смотрели на них берёзоньки,

Красотою их любовались.

1971г. Август

ххх

Нарисуй мне коня крылатого

Акварелью и очень красного,

Чтоб бежал он за белым облаком,

Уплывающим, словно, парусник.

А потом, нарисуй мне Вечность:

Бархат неба – звездами засорен…

И музыку распиши на Пути Млечном,

Которой встречал  нас Бетховен.

ххх

Весна приходит к нам любимой девочкой

И в незабудках глаз её, таятся грозы.

Приносит первый поцелуй, влетает ласточкой

В смутно-томительные грёзы.

Приходит осень любящею женщиной,

Целует терпко, ждёт до увяданья листьев.

Приходит осень грустью песенной

Путь журавлям, собою выстлав.

Юрию Котляру

       «И если «Жизнь – есть сон»,

         То, что же есть сон»?

Я над тайной Твоей,

Словно, Дюрера «Ангел»,

В меланхолии долго сидела…

Свет на Землю сошёл,

Снег за окнами падал,

Подперев подбородок, -

В пространство глядела.

Толи сон, толи сумрак

Коснулись меня,

Показалось, - я всё понимаю…

Но очнулась, средь хаоса Бытия,

Чью-то книгу с Земли поднимаю:

«Первозданность…Сохранность…»-

Сродни: «Сохрани

И помилуй мя, Господи Боже»,

Эта Тайна Твоя,

Не даёт мне житья

И на Жизнь и на Сон она схожа.

15.03.1982г.

ххх

Я непростительно себя вела,

Умея Вас простить и, может быть, понять…

Себе – позволила грустить,

А Вам – обнять и целовать

Меня, ведущую себя

Так непростительно, что,  Боже мой!

Ушла с улыбкою домой,

Которой Вам не разгадать.

ххх

Непонятна нам эта Тайна,

Но живёт в нас Джонатан-чайка.

И зовёт нас опять к полёту,

Отделяя Душу от плоти.

В глубину, как в голубизну,

Кто с разбегу, а кто с размаху

Вниз, как в высь?

Кто-то скажет: «Какого маху

Задала эта бедная чайка»?

Не жалейте, я не с отчаяния

Ветру крылья навыворот ставлю.

И не бойтесь, я – так летаю.

Приказ режиссёра!

(Вяткину Владимиру Александровичу)

Настроенье – ниже среднего –

Потому что горлу больно.

Потому что слову вольно

Не лететь из горла бедного.

Желчью снадобий не мучаю

Связок нежных трепыхание,

Солью слёз, как лучшей участью

Одарю своё дыхание.

Чтоб к утру ко взгляду робкому

Солнце выглянуло снова…

- Закаляйся! Слову лёгкому

Твёрдая нужна основа!

      1 апреля. 1982г.

Весеннее выздоровление

Сладко ноют и руки и ноги,

(Я – то знаю, что к непогоде).

Впереди выходной и телу

Сладко нежиться не надоело.

И не думает, что за Дело,

Что Душа чуть не отлетела?

По молодости не доглядела,

Ей с ленивым такая обуза,

Словно крылья увешаны грузом.

«Закаляйся! Свинья ленивая.

Вот Спасибо, Владимир Саныч, Вам!

Это лучший компресс для Дам!

Геннадию Пыстину.

Я знаю: ты хочешь быть!

Через меня стихией.

Сквозь наваждение ритмов, рифм,

Уже пробивались такие.

В которых глаза – в цвет морской волны,

И волны от взгляда морского

В которых приливы –

Время полной луны

И ветра уже штормового

Дыхание в жизнь,

Прожигающую себя,

Для жизни ещё не рождённой

И я снисхожу до сжигающего бытия,

Но выйду не опалённой.

И за руку выведу, как дитя,

Тебя и: «Пропав – воскресни!»

Скажу, беззащитности не тая

Пред собственным даром песни.

11.04. 1982г.

Геннадию – Гуану…

Я мучилась, я так устала…

Вот скоро и рассвет.

Ах, эта тема – Дон Гуана

Через четыре сотни лет.

А в небе увядают звёзды –

Там нет времён,

Там не бывает рано, поздно,

Там равномерен звон

Звёзд, гаснущих и осиянных.

Там музыка проста, как свет.

А я пою о Дон Гуане

Минувших и грядущих лет.

Я подошла к нему так близко

На сердце треугольной раны

След – от любви. Я не обижу

Запретом бедного Гуана

Над бровью шрам

А взгляд безбожный

И страстью по страстям!

Ты музыкант, Гуан, художник,

Ты – гений Дон Гуан.

И лестью сладкой, как дурманом

Тебе увлечь меня, дано.

О, эти речи Дон Гуана!

И слушать их грешно.

Слеза звездой дрожит незваной,

А ветер нежно- нежно веет…

О, это нежно- нежно зреет

Любовь к несчастному Гуану.

17 апреля 1982г.

Ожидание

Лёгкость чьих-то шагов, но чьих?

И собака моя встревожена…

Замирает под сердцем дух…

Моему ожиданью положено

Прислушиваться к шагам в ночи

В ожиданье – твоих. Возможно ли

Дольше, чем длится слух?

12 мая 1983г.

Воспоминание.

«Спи, малыш, завтра рано вставать…»-

Вспоминаю твои слова.

И так сладко от них,

И так жутко за всё,

И тяжёлая голова.

Я заснуть не могла:

Нежность сон обожгла,

И светилась в глазах и дрожала.

Золотилась щека в золотом свете бра…

«Спи, малыш»,- а рука так тепла…

«Спи, малыш»,- значит я не одна?

«Спи, малыш»,- и рука мне плечо

                                                          согревала…

Твоим рукам, через черты которых вижу черты времени

Когда играли твои руки,

Как змеи гибкие и бледные, как мрамор,

С рисунком тонким нервных жил

Мне вспомнилось, что я их целовала,

И душу хрупкую твоим рукам вверяла,

Но ты душой моей совсем не дорожил.

«Я сплю, но сердце моё бодрствует»,

Играли твои руки, и увядали ландыши

В моих руках горячих – тебе их принесла.

Душа не знала слаще муки, чем ощутить себя

Тончайшей вазой, на краю стола,

Поставленной небрежно так, рукой не дорожащей,

Изяществом рисунка, тонкостью стекла…

«Благодарю за Мессиана» - и рукой, слегка дрожащей,

Тебе подарок леса подала…

И ваза в сладком страхе замерла…

Май 1982г.

ххх

Перед отъездом заходила в церковь…

«О, Господи, хочу любви взаимной.

Дай силы мне на новую любовь…»

А на щеке Марии кровь.

Ей тоже было очень больно.

6.07. 1982г.

ххх

Где взять слова новее старых

И выразить любовь мою?

Стою перед окном, курю…

Пойду собаку прогуляю…

А ты с другой, я это знаю…

А я ни с кем. Тебя люблю.

17.07.1982г.

Андрею Вознесенскому

Вознесение Андреево

                              над хламом,

Как Рублёва Вознесение

                               во храмах

Иисуса тридцатитрёхлетнего

                              над Миром.

Вознесение Андреево –

                              кумиром!

Для потомков, словарей и толков,

Для поэтов, что лицом к лицу,

Как кролики слепые.

«Ангел Огненный!»-

                   пред Всепрощением,

твой удел –

                   Самосожжение,

Чтоб ещё светлее  слово светлое –

                      Россия!

Март 1987г

ххх

Отбросим личное, оставим общечеловеческое.

Где всё живое движимо любовью

Огромной, словно, бездна океана

И ненасытной, как пески Сахары.

И мы из бездны выплеснуты кем-то

В пустыню чувств.… О, мудрость Сфинкса!

Прислушайся к взывающим от жажды

Неутолённых нежных слов и сновидений.

И что твоё бессмертье по сравненью

С соединеньем жаждущих любви.

Что голод, жажда, нищета   - они ничтожны,

Когда по безграничным океанским далям

Любви, плывёт корабль надежды золотой…

17.11. 1982г.

ххх

Сегодня светлая ночь,

А месяц совсем ещё мальчик.

Сможешь ли мне помочь,

Милый лжец и обманщик?

ххх

Мне хотелось как всем – своего!

Угла своего, работы, детей

От мужчины, которого бы я своим назвала…

И случилось всё так, как хотелось.

Угол свой и ребёнок

От мужчины, которого я своим назвала.

И всегда было много своей работы…

Но не стало своей свободы.

Я сказала себе: «Ты свободна»…

И вот уж другая зовёт своим

Мужчину, которого я своим называла,

И сын для другой подрастает,

И она называть его будет своим.

Угол свой предоставила тем,

Кто нуждался в нём более, нежели я…

И только работы своей много есть, как всегда.

ххх

Я вымыла пол и включила ёлку,

Я ждала вас в назначенный вами час…

Таракан пробежал, и шаги чьи-то смолкли,

Огонёк сигареты моей угас.

ххх

Миллионы невидимых тварей

С громким именем «вирус»

Скрутили меня, смяли,

Нежней, чем ваше молчанье.

И чтобы с ними бороться,

Я вспоминаю ваш голос,

Горячую свою голову от ладоней

Отрываю, словно тяжёлый колос

С земли – в жёрнов!

Мелитесь, мысли созревшие:

Мука нужна   Золотому горлу,

Мука нужна Живому сердцу!

ххх

А сначала ведь пришла – верность,

А потом слегка прошлась – ревность,

А за ней с ломаньем рук – нервность,

А  сначала ведь была – верность!

ххх

Земля от солнца отвернула

Восточное свое лицо,

И холодом в него дохнула

Вселенная, и, как яйцо

Кукушки, запестрело небо.

Возьму его в своё гнездо

И выкормлю птенца, ведь хлеба

Не жаль, лишь пелось мне бы

И виделось твоё лицо.

ххх

За окном синеют сумерки,

И глаза - синее воздуха.

Я приду в минуты отдыха –

Легкокрылая из сумрака…

И в окно, от сини позднее,

Постучу рукой несмелою:

Помоги мне, небо звёздное,

И кольцо с душою белою.

«Отворите,- у окна кричу, -

Лёгкого не бойтесь бремени!

Невесомую во времени,

Душу лёгкую впущу…»

Но окно теплом не светится

Синеглазого поклонника,

Отойду от подоконника,

Под весёлым взглядом месяца,

Молодого, утончённого…

Вольной волею объятая,

Так гуляй, душа бездомная,

Так катись, кольцо проклятое!

ххх

Всё живое рождается с болью…

В тот день ты ещё не родился,

Лишь замысел был невольно

Ниспослан мне белой птицей

В сад запущенных чувств.

                                          О,прозрение!

Так за гордость дают испытание

Боги – одежду рабыни, презрение

И всеобщее непризнание!

Когда зарождался образ,

Что похож на испанского гранда

(Не хватало плаща и шпаги),

Я от боли пела: «Гранада…»

И: «Хочу быть твоей Доной Анной».

Я смотрю на тебя из будущего,

Взглядом прошлое осветив,

Но не вижу, а только прислушиваюсь,

Чтобы верный схватить мотив.

Ты похож на испанского гранда,

Вспыльчив, словно стрела из лука…

Целую руки твои в шрамах

«От шпаги». В глаза целуют к разлуке.

Утром пили мы чёрный кофе.

Наваждение – очарование…

Утончён был твой нервный профиль

И капризно губ очертание.

Апрель 1978г.

Автопортрет

Бабье лето, как женщина утомилось,

Но всё длилось и длилось,

И под вечер числа девятнадцатого –

Мною освободилось.

И осины трепещущими перстами

Моё имя благословляли.

Осень в птицах прощальных,

Сень листвы золотой,

Потому так печален

Голос бархатный мой.

Синь в глазах, как в бездонных

Небесах сентября

И лишь имя так томно –

Людям милая я.

19сентябь 1982г

Первый снег

По осени, когда падает первый снег,

Пахнущий последними арбузными корками

и первыми привезёнными с поля стогами снега,

когда небо хмуро, как лицо рассерженного отца,

а собака беспричинно радуется

и корова в стойле мычит без конца,

когда варежки мокрые, что нет и живого места, -

тогда зажигаются тёплым светом окна,

топятся печи, в духовки сажается тесто,

и пахнет…

Так дурманящее пахнет только детство,

когда падает

первый

снег.

1980г. Октябрь.

Весеннее

Пришла с подснежником в руке

Глаза росли и ожидали.

-Благодарю,- вы мне сказали,

Нежнее меха обнимали,

Дыханьем шею щекотали,

Листы подснежника завяли

И вы меня не удержали.

Я – ласточка, вы снитесь мне.

ххх

Сама рассорилась, растаяла,

Сама себе и спрут и ангел.

И сети тонкие расставила

И в них – затравленною ланью.

А вам такое не дано,

«Мой ласковый и нежный зверь».

И горек кофе и кислит вино

И всё вы смотрите на дверь.

Ветер        (К этюду В.П.Хлынова)

Ветер – милый обманщик, снимает

Золотую, с берёзы сорочку.

Шею белую обнимает,

Сладкой песнею слух ласкает,

Да целует ей чёрные очи.

13.сентября 1972г.

Твоим глазам…

Я очей не видала прекрасней,

Карий бархат волнует мне душу

И тону в них порою от счастья,

Когда голос их нежный слушаю.

Человек иногда не в силах

Рассказать, всё, что хочет

И лишь взгляд их печально-томимый

Мысли тайно его пророчит.

И в твоих вот ищу ответа,

В глубину заглянуть хочу,

Отражается в них бабье лето,

Я листочком на дно их лечу.

Август 1970г.

Владимиру Емельянову

Ах, как хочется плакать,

Ветер скрипкой поёт…

Но любви моей песня сильнее.

Моё сердце горячей звездой упадёт

В синий снег и зарёй заалеет.

1972г. Февраль.

«Пусть будет счастлив тот, кого так нежно

                                                   я люблю…»

Я буду счастлива с другим,

Хотя тебя я славить буду…

Вдруг сердце дрогнуло в груди

И заболело с прежней силой.

1972г. Май.

ххх

Печалью тронуты леса

И травы тронуты печалью

И их печальная краса

Звенит в душе печальной далью

19971г. Сентябрь.

ххх

Я разговаривала, слушала,

Шутила и сочувствовала,

Но что-то напрягалось тонкое,

В душе, боясь прикосновений

И я искала, как спасения,

Всего лишь взгляда,

Но такого долгого,

Чтобы без лишних объяснений,

Он, как на севере метельном,

Мне стал канатом в трудный час.

Но ты взглянул чуть виновато

И улыбнулся, мол, пришла расплата,

И вихрь умчал меня, кружась…

1976г. Декабрь.

ххх

Из каких глубин Вселенной,

Из каких далёких грёз?

Мы проходим неизменно

По долине слёз.

Чтобы выковать терпенье,

Чтобы сердцем знать,

Этот друг – ему доверье,

Осторожно, -  тать.

Зажигая очи звёздами

И сердца,

Мы идём путями грозными

До конца.

Истина – голубка белая,

Прилетай.

Вот душа моя несмелая,

Отдыхай…

ххх

  

Полночные звуки уже полусонны,

Тревожные шорохи ищут сна,

А за открытым окном негромко

Грустная песня слышна:

«К тебе моё сердце…», собаки бранятся

На каждый чуть хрустнувший шаг.

И тонкие пальцы мои не боятся

Подать тебе нужный знак.

1977г август.

ххх

Необходимым будь:

Сначала, будь молчаньем –

Предчувствием моим

И чуткостью в ночи.

Затем надеждой будь,

Как будто бы случайной,

Но всё неотвратимей зови, зови.

Потом струною стань,

Одною, самой тонкой,

И истину открой

Простую, как этюд.

Она войдёт в меня

Твоим трагичным звоном

И муки поисков,

Как мудрость вековую воплотит.

Тогда явлюсь тебе

Однажды утром, ланью,

Приду к ручью напиться,

Ты не поднимешь лук?

И защищу от одиночества

Тебя, в твоём изгнанье,

Не обрекая на собачью верность

В дни разлук.

1977г. Июль.

ххх

Я войду в Вашу жизнь органично

Без малейшего лицедейства.

И заигранную Маргариту

Повторю для Вас необычно,

Словно, не было Духа злодейства.

Вы себя в моих чувствах откроете

И за счастье быть рядом сочтёте,

Но конца моего не ускорите,

Если даже с него начнёте.

Ожидание переживаний

Нас в общенье взаимно изменят.

Я, как воск, приму форму желаемую

И, как скульптор, слепить Вас сумею.

1978г. Март.

Ироничное

Вы можете сказать: - Ещё одно «явление»,

Словесный зуд и ей не дал покоя.

Но, может, этих слов игра свеч ваших стоит?

Всегда успеется испортить настроение

И всласть побрызгать желчью.

Жемчуженное слово отыскать, куда труднее…

Не зуд покоя не даёт, а жжение,

Которое изжоги всякой пострашнее.

Вот муж мой спит, хоть по лбу тресни,

Ну, может, вскрикнет от испуга,

А скажешь: - Слово жжёт внутри…

Ответит: - Чокнулась супруга!

Конечно, мне уснуть куда полезней,

Чтоб свежий вид иметь, а не круги на оба глаза,

Но жжёт ведь, как калёное железо

И лёд готово превратить в алмазы.

Потом, конечно, прежде времени

Халаты белые, палаты чистые

И медицины мудрой наставления…

Но есть ли толк лечить того,

Кто обрекает себя, словом на сожжение?

Ведь «что сгорит, то не сгниёт»,

И я хотела бы, сгорая,

Кого-то в холод отогреть,

Из его искры пламя разжигая.

1978г. Март

Кто ты, душа моя, жена или любовница,

У тела, что тебя за жалость предавало?

И не тогда снимало покрывало

С твоей крахмальной белизны,

Когда тебя, как скрипку брали пальцы,

Которые тебе, как музыка нужны?

О чём ты пела?

                      Кого жалела?

Когда тебя, как щупальца хватали,

За жабры, сдавливали по-кальмарьи

И, задыхаясь, как в самозащиту

Ты обнажала белизну.

Крахмал ссыпал кальмарью липкость

И ты опять была, как скрипка

У тонких пальцев на весу.

1978г. Апрель.

Я принесла домой океан.

У берегов Флориды и островов Вест-Индии

Живёт моллюск, благородность окраски

И раковин удлинённые линии

Могут равняться, с тонкостью женских пальцев.

Наверное, это любимая, чьим открыватель грезил именем

Спустилась на дно Теллиной

И засияла. Сияющая Теллина.

В морях арктических и в морях тропических

Живёт моллюск Бабилония точечная.

Я вспоминаю американскую фигуристку,

Гибкую, словно, выточенную,

Бабилонию Тай. Невольно сравниваю

С Бабилонией точечной.

Рапана Томасиана, Гульдфордия –

Родина этих моллюсков – Япония.

А вот и крупнейшая из малышей –

Тритона Варония…

Сын Посейдона и Амфитриты – Тритон,

В древнегреческой мифологии

Использовал раковину, как инструмент

И выдохнул музыку из Варонии.

И вот, несравненная, ни филигранностью линий,

Ни красотой своего имени,

А тем, что солнечные песчинки

Даурская Маргаритифера

Превратила в жемчужины синие.

Живёт в бассейне реки Амур,

А так же в Приморье, жемчужница эта

И содержание дарит тому

Кто романтичен, у кого сердце – поэта.

1978г.

ххх

За малиновой, полоска цвета хаки,

А в «коробках», за квадратиком квадратик

Цвета хаки.

И душа, как перед выходом на сцену,

Не подвластна собственному телу.

И уже в костре, газоны чистящем,

Голубиным дымом из чистилища.

С высоты виднее твой квадратик

В нём глаза твои с грустинкой цвета хаки,

Провожают нервных крыльев взмахи.

1978г. Июнь.

ххх

Хотелось сказать так много

Неслыханно нежных слов,

Хотелось открыть что-то новое,

Как в предсказании снов.

Но отчуждённость взгляда

И встреча без поцелуя,

И ложь, где уже не надо

Лгать, что ждали тоскуя.

Измена. Дрожат знамёна

Наших житейских армий.

Какое холодное слово

Легло между нами бранью,

Военною, непримиримою,

Обиды врагу не прощающей

И гибнут слова-товарищи,

На поле чувств  заминированных.

1978г. Июнь.

ххх

О, как боялась я перегореть,

Пережелать свиданья мига,

Мечтами жажду утолить,

Как самой недоступной книгой.

И ничего уж не желать,

В свободу разума не веря

И не пытаться разорвать,

Оков запретных у любимой двери.

1977г. Ноябрь.

ххх

Когда моя душа устанет от разлуки,

А память – воскрешать играющие руки,

А губы – повторять умолкших песен звуки,

Глаза – обманываться, глядя на прохожих,

А сны – перебирать одно и то же…

О Боже!..

1978г. Июль.

ххх

Испорченное настроение,

ты мне милее, ты мажорно,

 Зовёшь к движению и действий жаждешь.

Боюсь души успокоения,

оно слащаво и притворно,

и надоедливо, как под окном шарманщик.

Я не желаю в чувствах адаптации,

Хочу, чтоб ты мне делал больно

И до конца душой не признавался,

И мукам обрекал меня невольно.

Я вся как парадокс сейчас:

Души и тела раздвоение,

Чтобы твой свет слепил меня, не гас,

Прошу, будь чёрным на мгновение!

1978г.

Монолог души на кладбище загубленного времени

Молчу у гроба драгоценнейшего времени,

От глубины, от боли над потерянным,

А хочется поголосить над смертными,

Себя облегчить воем откровенным.

Пока свежо, необычайно чувство,

Пока очарованье миром так сильно,

Пока важнее хлеба мне – искусство,

Зачем же ты меня оставило?

Десятки тысяч мне отпущенных часов

Лежат на кладбище занятий безразличных

И горечь от сожжённых снов

Признания, витает над заброшенным кладбищем.

1978г. 19 июня.

ххх

В его глазах – ручья живая влага.

Она, как в зной, мне душу холодит.

Как под гипнозом молодого мага,

Лишь всё о нём мечтать велит.

Так смотрят гении с портретов,

Как с киноленты в нас глядел

Тим Кэрри – Шекспир, словно всех спросить хотел,

Достойны ли мы чувств поэта,

Который так для нас горел.

1978г. 20 августа.

В деревню

Вылезти из норы,

Выдохнуть смрад бензина,

И с каждым листочком на Вы,

Как с Господином!

Уйти от измен, разлук,

И разо-очарований.

Нагою в нескошенный луг

И в синеву - глазами.

Быть только во власти сердца

И солнечной позолоты,

Кузнечикам полевого оркестра

Раздать своей партии ноты.

Приветствовать ласточек в небе,

Ловить их приветствия-взмахи,

И чувствовать себя лебедем,

А не утёнком гадким.

И в самую тёмную ночь,

Усеянную звездами,

Сказать: «Вселенная, моя дочь,

Поделись своей тайной».

1978г. 12 июля.

Сонечке Цедулко

Если придёт к вам девочка

С оборвышами вместо длинных чувств,

Попросит совсем немногое –

Ручку и белый лист,

Сделайте всевозможное –

Дайте бумагу, ручку,

Оставьте её в одиночестве,

Зажгите пред ней свечу…

Тот, кто одним лишь жестом

Чувствительность волн длиннейших

Переключил на короткую

Доступную всем волну,

Будет наказан девочкой

Самым объёмным словом,

За то, что обидел юную,

С чувствами уязвимыми,

С доверчивостью не детской,

С нежностью не для него.

ххх

Я Вам нужна горящая,

Самая настоящая…

И вспыхнула я от палящего

Взгляда Вашего.

О, как я горела, искрилась,

И вся изнутри светилась,

И Вам одному молилась,

Воскресшая – падшая…

В. Светлосанову

Мой светлый сон, в улыбке – море обаянья!

Спросила: «Вы, наверное, Наполеон?»

Ответил: «Нет, пока учусь» -

И улыбнулся, словно славил

Ту, что «В отместку будет красть».

Мой светлый сон, неведомейшая власть

И в этом «р» неточном,

И блеске глаз порочном,

Когда глядишь хмелён.

В прокуренное зеркало

Сквозь сеть морщин досрочных

Тянусь к твоей улыбке,

Мой светлый, синий сон…

-Ах, Вы, наверное, Наполеон!

1979г. Март.

ххх

Моя истина – ложна. Даже верным друзьям

Я уже не могу исповедаться.

И росток благородства, потянувшийся к Вам,

Не должна выпускать из сердца.

Из боязни сфальшивить для Вашей свирели, юный Лель,

Её звуки прозрачны, как небо в апреле

И Вы сами светлы, как апрель.

Из боязни раскрыться и стать непонятной –

Буффонадной в трагической роли

И под свист провалиться, а дороги обратной

Уже нет, только есть сила воли,

Чтобы  истина вновь стала истиной ложной,

Чтобы верным своим друзьям

Я могла до конца исповедаться,

И росток благородства, потянувшийся к вам,

Чтобы розой расцвёл на сердце.

1979г. Апрель

Первая любовь (Ю. Никулину)

Зачем мне нужно повторять

Магическое слово,

Зачем иду сюда искать

И свет, и боль былого?

Когда в старинном шапито

Шёл по канату мальчик,

Казалось, что уже никто

Не знает, что всё это значит

Для девочки лет девяти

С серьёзностью не детской.

И захотелось с ним пройти,

И замерло под сердцем.

И танцевали кони вальс,

И не было предела чувству –

Так первая любовь зажглась

К большому, светлому искусству.

Сегодня я иду на Вас –

Шуйдин, Никулин,

И вновь танцуют кони вальс,

И девочка во мне тоскует

По шапито. Но запах вновь

Дурманит и волнует,

Как первая моя любовь,

Которую всегда ревную

И к Вам, Юрий…

1979г. 28 мая.

Заклинанье

Сотворяя это заклинанье,

Златокудрый, властный, юный бог!

Я хочу страдать тебя заставить,

Чтоб ни есть, ни пить, ни спать не мог

Без моих ласкающих созвучий –

Ангел златокудрый, кареокий…

Пусть тебе со мною будет лучше,

Непонятной, близкой и далёкой.

Как крылом  касаюсь нежно шеи,

Щёк, не знавших жала лезвий,

И по капле, а не залпом, пью, хмелея,

Поцелуев таянье. Белеют

Зубы, как снега декабрьских улиц,

Юный, златокудрый ангел ночи!

Ты напрасно свои брови хмуришь:

Звёзды – это близко твои очи,

Я целую их и не боюсь обжечься.

1979г. Июль.

ххх

В этом доме не спят ещё,

Грустно женщина курит,

И дыхание осени

В запотевшем стекле.

В этом доме не спят ещё,

Но окно уже щурит

Жёлтый глаз одиночества

В чёрной бархатной тьме.

Завтра, может быть, вам

Будет так же не спаться,

И ловить удивление

Будет ваше окно,

И от каждого шороха    

Будет казаться:

Это поздняя осень

Волочит крыло.

1979г. Август.

Льётся песенная благодать

(Николаю Шумилову)

Имя синее, как колокольчик,

Что примят у янтарного сруба

Под покровом июньской ночи.

Не забыть твои нежные губы,

Имя синее, как колокольчик.

Оно вызвенит грустную песню

В южных далях под спелыми гроздьями,

Напоит из Ковша Медведицы

Голубыми крымскими звёздами,

Оно вызвенит грустную песню.

Нет, не думаю, что напрасно

На прощанье подарена боль

Кудри милые, руки властные

Вы владели моей судьбой

И не думаю, что напрасно…

В море ль вслушаюсь, чайка хохочет,

Кипарисов ли шум надо мной

Имя синее, как колокольчик

Приплывёт ко мне синей волной

В море ль вслушаюсь, чайка хохочет.

Скоро август зажжет на берёзах

Золотых канделябров ветви.

Эти таинства будут в грёзах

Мне являться в край долгого лета.

Скоро август зажжет на берёзах…

И за храбрость, ведь знала, лишь мигом

Прозвенит колокольчик синий,

А душа, как раскрытая книга

По которой тебя, любимый,

Я отважилась прочитать –

Льётся песенная благодать.

1979г. Август.

ххх

В саду грозою свалило кедр

Я подумала: «Это к несчастью»

Любимый сказал: «Старуха»

И ушёл к другой…

Кедры к счастью не падают.

ххх

Ты успокоишься, а я тебя взволную,

Какой-то строчкой, словно заколдую…

И синий взгляд мой превратится в чёрный

От глубины и сути непокорной.

1980г.

ххх

Затравленною ланью молчком легла.

Охотник – расставание,

К уху два ствола.

Молчу лишь, всё понявшая,

В последний миг,

Чтобы в лицо стрелявшему –

Ни стон, ни крик.

ххх

Мы гадали с сестрою под Рождество:

На листочке писали и горе и радость,

Под подушку сложили, а утром тянули.

Жребий выпал мне  - радость, а горе – сестре

И мне стало совсем не радостно.

ххх

В середине января

Как ни странно,

Прилетели вдруг ветра

С тёплого океана.

Как пригрезили весной

Ну, довольно им,

Всё равно ты не со мной,

Ну не больно ли?

ххх

Отчего твоё сердце колотится

На моей уставшей груди?

Отчего целовать мне хочется

Глаза и губы твои?

Отчего пальцы в пальцах ломаются,

А не тают едва дыша,

Отчего не устала маяться

Твоя обо мне душа

ххх

Облетит с ногтей королевский лак,

С ним, последних твоих поцелуев дыханье.

Оботрётся мой бархатный модный пиджак,

Обострится до чуткости – ожидание.

Даже тени твоей под вечерним окном.

Звука имени – княжеского и властного.

Я его, как молитву пою перед сном –

«Да воскреснет в нём Бог»,

Чтоб жила не напрасно.

ххх

Не понимания ты жаждешь,

А чувств моих – птенцом в силок.

И я в глазах твоих однажды

Пойму той грусти островок.

После штормов к нему причалить

Найдётся ль сил?

Твои глаза уже кричали,

Но в море – штиль.

ххх

Я живая частица Земли –

Её зрение, её осязание.

И если я плачу, плачу её слезами,

А если смеюсь,

Её ироническим смехом.

Как жаль, что другие Миры

Удаляются от меня со скоростью света,

И никто не прочтёт моего послания,

И никто не пришлёт мне свои раскаяния,

Пока я живая клетка Земли,

Её зрение, её осязание.

ххх

Ты живопись на карту не поставишь

За жизнь мою,

А я сегодня отдаю

Всю жизнь за живопись твою

Легко и весело,

Как песнь пою.

1981г.

ххх

Вошла словно в храм, но вела себя дерзко –

Разгневала Бога!

В душе говорила: «Священнодействуй,

Иль скатертью будет дорога…»

Смотрела на всё, как перед причастьем,

Взглядом о чуде молила.

Зачем две руки, словно крылья для счастья,

Спокойно так отводила?

Ужели затем, чтобы золото нимба

Над головою поэта

Нарисовали, быть может, невинно

Бордово-трагичного цвета.

И удивились бы: «Чем не довольна,

До дрожи на крылышках носа»?

- Это предчувствие… Я невольно

Вздрогнула от вопроса.

1981г.

ххх

Я не знаю, как это происходит,

Когда смотрю на Вас такими глазами.

Вы комплимент делаете,

Говоря, что сиянье от них исходит,

Или любите поиграть словами?

Я боюсь верить и не верить нельзя поэту.

В сиянье душа – глаза лишь её отражают.

Я просто смотрю, и в этом нет никакого секрета

Как это происходит, сама не знаю.

ххх

Не верите? И за это спасибо.

Мне Ваше неверье дороже.

О, как Вы были в то утро красивы,

И взгляд карих глаз – демонической силы,

Сейчас он спокойней и строже.

Смущать Вас не буду, ни чувством, ни взглядом,

Лжечувством, как спиртом в знобящую ночь

Опьюсь и неверию Вашему рада!

Но всё ж не забыть Вам звёзд синего взгляда,

Которым не в силах никто уж помочь.

«Веточка Палестины»

         Другу-геологу

Мы шли так быстро и так медленно,

И снег скользил под импортной подошвой.

Вы грели руку на груди моей, и я Вам верила,

Хоть Вы на восемь лет меня моложе.

На восемь лет-надежд несбывшихся

Я старше Вас. Смотрю, всё понимая,

Облокотясь на прошлые надежды,

Как на стол с тремя ногами.

На восемь только оперившихся

            надежд меня моложе…

Опора из восьми надежд надёжней?

Но всей душой влекома на любовь

Паломником иду в «Святую землю»,

Простите, пальмовую ветвь стихов,

Я принесу Вам за доверье.

Ветрами будущих надежд гонимы, как бичами,

Уедете. С собой возьмите ветвь –

Моей любви и Вашей славы за плечами.

Когда бессонница и молодой прибой

Морочить будут молодые нервы

А мир доисторических веков

Покажется мертвяще древним,

Когда туман и сырость и не видно звёзд,

Вы у костра, как посредине Мира,

И чёрствый хлеб в спирту размок,

Но на зубах он, как песок,

И сипнет голос, умолкает лира….

Тогда в огонь Вы положите ветвь,

Сгорая, каждым словом Вас она согреет.

Растает нежно ветер, восемь моих лет,

И Вы поймёте – я Вас ждать не смею,

Но жду, пропахшего раскопками,

Кострами, рыбой, чешуёю звёзд…

(Поэту мир без звёзд – убог),

А я пропахну «Мальборой» и кофе -            

Запахами острыми,

И тонкими – духами «Диалог».

И нам обоим будут дороги

Прикосновения ни рук, а запахов,

Но это всё не скоро, когда ждёшь,

И Вы шагнули из «авто» в прохладный дождь,

И ветер тает цветом яблоневым.

А я шепчу через стекло вам в спину;

«Благослови Вас Бог! Мой мальчик, мой мужчина».

ххх

Душа парила в небесах,

Пока прозрачность крыл

Не тяготили ложь и страх,

Не жёг сердечный пыл.

Ей было вольно в вышине

На облаках сидеть

И с вышины и в синеве

На синий мир глядеть.

Она совсем не береглась,

Летая тут и там

Доверчиво вперёд неслась

Навстречу всем ветрам.

Душа не знала ничего

О чёрных дырах чувства,

Куда влекло уже её,

Как мотылька на люстру.

Ах, гром, ах, град, ах, дождь, ах, сад!

Душа сидит на ветке

И крылья белые лежат,

Как белый цвет ранетки.

«Тебе не хочется домой?

Пока ты там летала,

Я потеряла здесь покой

И одинокой стала».

Душа вздохнула: «Боже мой»!

Но добротой светилась…

«Что ты наделала со мной,

Зачем опять влюбилась»?

ххх

1

Твоей душе ещё угодно

Держать мою в своей орбите…

И только роковым событьем

Её оттуда унесёт.

Каким мирам, каких открытий

Захочется? И кто спасёт

Бедняжку в бездне океанской?

2

Отяжелев от ожиданья

Она сорвётся в Мирозданье

И миг паденья, -

Как явленье,

Звезды невиданной и странной…

И ничего уж не спасёт

Бедняжку в бездне океанской.

3

Ей будет суждено туманом

Украсить неба синий свод…

«Туманностью  Земных красот» -

Её астролог назовёт…

1982г. 19 июня.

ххх

Заболеваю или это

Желанья Ваши так сильны?

Какое-то томленье клеток

Преодоление весны.

Как будто все готовы к лёту

И радостен нелёгкий путь,

А мне крыло подбили слёту

И не могу… Банально? Пусть.

1980г

ххх

Вы зачем моё имя тревожите

И ночами мой образ зовёте,

Слух мой ласковым голосом нежите,

Отвлекаете даже в работе?

Полонянкой придти – не радовать,

А царицей – уже не ново?

Но не дай, же Вам Бог, обманывать

Тех, кто верит Вам, каждому слову.

1980г.

ххх

Всё что случайно подмечала,

Как будто бы не замечала.

Над чем сутулилась в работе,

Чем тщилась каждый день в заботе

Прошло, как всё, что преходяще.

А жить осталось то нечаянное,

Как музыка необычайное,

Что вроде бы не замечала

И лишь случайно подмечала.

ххх

Ложимся спать за тридцать километров

Друг ото друга,

Но головы кладём на север,

А значит, параллельно

Лежим. И мысли параллельны, и пути.

Не пересечься им

Через каких-то тридцать километров.

1980г.

ххх

Морозные ночи в Сибири,

Не так уж морозны…

Они от мороза сини

И яснозвёздны.

В троллейбусе льдисто цветут

Ветки снежные.

Я прислонилась к стеклу

От грусти и нежности.

Пусть память к локтю хранит

Прикосновение.

Вашей горячей руки,

Как вдохновение,

Что пробудило под небом

Синеморозным,

Эти цветы и нежность,

И яснозвёздность.

1981г. 12 декабря.

Юрию Яковлеву

Звёзды – недосягаемы,

И потому – одиноки.

Смотрят, зеленоокие,

Сквозь мировые туманности.

Звёзды – как Боги и дети.

Их любят и слепо балуют,

От них ожидают чуда

И бесконечного света.

Как божества капризны,

Звёзды ждут наших гимнов

И слабые, словно дети,

Требуют нашей любви…

Как слабы Вы и капризны!

Но ждут от Вас света и чуда,

Недосягаемый в моей жизни;

Юра…

Склоните горячую голову

На руки мои прохладные,

Как клонят горящие головы

Звёзды на грудь Земли,

Уставшие от одиночества

И собственной недосягаемости.

Склоните горячую голову

В прохладные руки мои!

1982г. 17 июля.

Разговор с Ангелом

«Храни его мой Ангел, как хранил меня»…

Я говорю в минуты жгучего томленья

Напрасной нежности. Любовного огня

В душе напрасное горенье…

Мой Ангел, с ангелом его, наверное, ты дружен, отчего же,

Я Ангела его люблю, а он тебя?

Скажи ему мой Ангел, пусть не множит

Моей печали. Мудрость ни к чему

Доверчивому взгляду…. Во Вселенной,

Когда ты встретишь Ангела его

Скажи ещё: «Мой драгоценный,

Вас просит бережно хранить

Избранника, балованного Вами,

Моя избранница, ей хочется любить,

Бог с ней, пусть любит Вашего,

А мне махать крылами на дар любви её напрасный.

Не думает, что перья лишь да кости

Остались от меня…. Ах, я несчастный»!

И его Ангел пригласит нас в гости….

ххх

Тяжелела невыносимо

Под окном твоим негасимым

Чуть жива и едва дыша

Голубая моя душа.

Женский профиль.… О чём-то спросила

(Молода, но не так уж красива)

Докурила и свет погасила….

О, голубка, тебя подкосило,

Ну, лети же за мной, дай мне силы

Оторваться от этой скамьи.

Видишь, небо, какое синее,

А деревья стоят зелёные

И прохладно в их доброй тени….

Ну, лети же, ну не тяни,

Ну, последний разок взгляни

И взмахни…. Раз и два….

Ну, не бойся же, ну, лети!

О, голубка моя, прости….

1982г. 21 июня.

Зеленоглазому Виктору,

 очень похожему на Чиполлино

Любви терзаний миллион

Вопьётся сладостно мне в душу

И нежную, её иссушит,

Взяв в свой мучительный полон.

Любви беречься невозможно,

Она – жестокий дар Богов….

И кто, как я, неосторожно,

Принять его душой готов, -

Бессмертен будет, сопричастный,

К великой тайне Божества.

Но кто лишён его, несчастней,

Моих терзаний торжества.

Зеленоглазый Чиполлино,

Ведь ты не понял ничего…

Пусть наших встреч роман недлинный

Окончится, прощай, всего

Хорошего. И пусть минует  

Тебя мучительный полон,

Прости…. О, как тебя ревную!

Вот в чём терзаний миллион.

1982г.

ххх

Необыкновеннейший, добрый, глубокий…

Нет, ты не просто прохожий в судьбе моей одинокой.

Была б на то моя  воля  иль  воля  Божья,

Завела бы детей на тебя похожих

Любила бы их, зеленоглазых и нежнокожих,

Как в детстве любила собак и кошек,

Необыкновеннейший, добрый, глубокий.

1982г.

В автобусе

Почему непременно сегодня, в автобусе,

Вспомнился мальчик с монголоидными глазами.

Прошло лет восемнадцать, когда он впервые

На листке промокашки написал мне признание…

Делала вид, что не понимаю,

О, маленькое наказание!

В автобусе пахнет выхлопными газами,

Все откашливаются, першит в горле

И хочется скорее туда, где молнии,

И дорога блестит мокрая.

Рядом сидит мальчик с монголоидными глазами.

Отец его грубо дёргает, а он, может быть,

Обдумывает первое своё признание.

Ему так же лет девять….

Наконец-то открылись двери,

Дождь, вечер и свежий ветер.

1970г.

В.П. Хлынову

- Люби меня, мой тонкий лучик.

Люби хоть день, хоть один час…

- Я Вас люблю, но было б лучше,

Мне никогда не видеть Вас.

ххх

Сижу, побитою собакой,

Реву…. Ну, просто силы нет, терпеть.

И уговариваю всяко

Сама себя:

-Ну, глупенькая, перестань реветь!

Ушёл к другой – дорога скатертью!

И ты уймись, иди к другим.

В шестнадцать первый раз заплакала,

И в двадцать плакала об этом же,

И в двадцать пять с дитём ревела,

И в тридцать! Ну, хорошенькое дело

Нашла себе – реветь, дурёха!

Как будто у тебя корова сдохла,

Рыдаешь и себя не жалко:

Глаза распухли, нос как слива,

Лицо в гармошку – как красиво!

Возьми перо, пиши стихи….

- Да отойди ты, утешительница!

Ворчишь, как старая учительница.

Писала! Видно нет в них силы для уходящих.

Другие наизусть их учат и повторяют

Для своих любимых,

А для моих,  в них силы нет,

И отойди, дай мне поплакать….

- Ах, девочка моя, готовь ответ:

Все, кто ушёл, не возвращались?

- Да, возвращались.

И ты ждала их много лет?

- Конечно, нет.

И ничего им не простила,

Но с лёгким сердцем отпустила,

Хотя им было нелегко,

Но я была так далеко

От их раскаяний и бед…

Я слушала их белый бред,

Но ничего им не простила…

- Глупышка, разве в этом сила,

Чтоб гордостью на всё ответить?

Возьми перо, пиши стихи

И всех любя, им всё прости!

1983г.

ххх

Сердце створки отворило

В нём – жемчужина любви

Дивным светом озарила

Жизнь твою,  ты береги

Этот свет жемчужно-ясный,

С ним не страшен мрачный путь.

Бабочки летят бесстрашно

Возле света отдохнуть.

Будь внимательней, любимый

И огня не затуши….

Кто же истинный, кто мнимый

В алтаре твоей души?

3. 03. 99г.

ххх

Дремлют чутко берёзы,

Спят травинки в лесу.

Голубые  стрекозы

Прольют синь на росу.

И луна вдруг заплачет

Золотыми слезами,

Неба синяя чаша

Загорится звездами.

Свет незримый прольётся

На далёкие дали.

Мы на мост наш вернёмся

Без тоски, без печали.

1972г. 25 июля.

Домой теплоходом

1.

Жёлтый блеск луны такой печальный,

Изразцовый лес – полон светлой тайны.

На воде одна звезда рыбкою блистает,

От бортов идёт волна, у берега растает.

2.

Просыпается рассвет

Розовыми бликами.

У соседки на руке

Часики затикали.

Это просто голова

Клонится всё ниже.

Знать родные берега

Ближе всё и ближе.

3.

Утро. Розовые воды

Проглотили лунный диск.

Белых чаек хороводы

Подняли голодный писк.

Розовеет синь тумана,

Лес умылся молоком,

Изумрудные поляны

Засверкали серебром.

1972г.

ххх

Вот как падают листья:

Прямо лицами наземь,

И уходит из жизни

Их печальная сень.

Скоро первый снежок  

Под окно моё ляжет

И на нём заискрится

Новый солнечный день.

Ну,  а дождь, о весне

Своей ветреной плачет,

По улыбке цветами,

Бирюзовым глазам.

Дождь, он тонкий,

Он не может иначе,

И я верю его

Синеватым слезам.

1972г.

         Пожелание

Прекрасны девы в двадцать лет

Пленительны их чары,

Но всё же, мой тебе совет:

В любви будь постоянным!

ххх

Свежесть первого снега прекрасна,

Словно первого поцелуя.

Как невесту он землю украсил,

О зелёной траве тоскуя.

На деревьях расцвёл цветами,

На свету серебром рассыпался…

Всё что мило, проходит с годами.

Всё что дорого – не дописано.

1972г. Октябрь.

ххх

Высохло русло слёз.

Сердцу не то чтобы больно,

Сердцу томительно вольно

Освободиться от грёз.

Надо ль отыскивать рифмы –

Крылышки для мотыльков?

Судеб чужих лабиринты

Смотрят с абстрактных холстов.

Сладко в родном гнезде

И на рожон не хочется.

На поднебесной черте

Сердце уйдёт в одиночество.

ххх

Бредём с сынишкой. Вечер синий

С одною крупною звездой.

Банально, но на ветках  иней –

Живём в Сибири. Снег тугой

Хрустит под валенками смачно.

Малыш споткнулся и упал.

Ну, думаю, сейчас заплачет…

А он смеётся, не банально

Сказал, что с неба он упал,

И, отряхнувшись, быстро встал.

1991г.

  Дар Небесный

Дар Небесный – не напрасный,

Если сила всхода есть,

Сквозь бетонные преграды

Нежной зеленью расцвесть

Суждено ему однажды.

Но устойчивость нужна,

Чтоб садовнику в награду

Оставались семена –

Вер, Надежд, Любви и Света.

Не напрасен дар Небес

И поэту в искушенье –

По ранжиру послан бес.

Должок    (Шутка)

Весёленькая шубка

У нашей Мурки –

Чёрно-рыже-белая,

Зелёные глаза,

А какие коготки…

Знают наши плечи,

Только вы не ахайте –

Это от любви.

Любит очень Мурка

Посидеть на шее,

Посмотреть, что делаю -

С высоты видней.

Через миллиардик лет,

Будет человеком,

Пригодится опыт –

Как варить, стирать.

Если вдруг бессонница,

Мурка как снотворное –

Разомлеет рядышком

С песней про кота.

Ну, а если пакостит,

Вовремя скрывается,

И не отзывается,

Лучше не зови.

Я в быту дремучем,

Как пенёк в опятах,

Но для Мурки рыбы

Всё равно куплю.

Через миллиардик лет

Встретимся однажды

Я - босая странница.

Мурка – зав в кафе.

Попрошу любезно так: -

Подайте, Христа ради…

-Много вас тут шляется,-

И закроет дверь.                  

Импровизация «Из парка по дороге домой».

Иварсу Галениексу (Шутка)

Иду по парку,

Ворона ахает:

-Ах, джаз, ах, как?

- Да вот так! –

Говорю ей, - Глупая,

Разахалась над головой!

Подлетела синица:

-Иварс, Иварс,

Улетает сегодня домой!

- Фью-фью-фью!

Засмеялась другая,-

Иварс – Фью,

Контрабас – ни фью-фью!

Воробей, ничего не зная:

-Чиварс, Чиварс,

Контрабандист?-

Зачирикал, как сам ни свой.

-Ах  вы, глупые птицы,

Воробьи, да синицы,

Вот не буду кормить вас зимой!

Тогда запоёте,

Как вы плохо живёте,

Тогда засвистите:

-Люсьена, открой!

- А помните, как смеялись?

- Каемся, каемся!

Весть несём из Прибалтики,

Ну, скорей же, открой!

Распахну дверь балкона

И сама, как ворона

Буду спрашивать:

- Как там, как там?

-Джаз там, джаз там!

Иварс летает над контрабасом…

-Да, Чиварс, Чиварс,

Чирикает на контрабасе…

А синица: - Ах, бедный Иварс,

Совсем потерял покой…

- Ах вы, Ангелы мои, крошечные,

Вот вам сало, вот хлебные крошки,

Вот печенье ещё  про запас.

Ешьте, сколько хотите,

Только Иварсу унесите

Привет мой огромный,

Как контрабас!

Город снег осыпал…

Я взволнована – до спокойствия,

И спокойно мне – до взволнованности.

Снег нападал такой, что по полному рту

Он откусывает «апорт» и меня угощает.

И я вспоминаю снег цветенья весеннего.

Город благоухал, как сад,

А сад принимал нас, как город,

Где каждый цветок – это здание,

Надёжное до непрочного

И непрочное до надёжного…

А рядом юноша, как цветок…

Он целует меня, заглядывая в глаза,

Опускаю ресницы с улыбкой блаженной,

И вдруг вспоминаю, он доверил мне сам эту тайну –

Он был вор…. Сейчас он с собакой, такою гордой,

Коричневый доберман, и ему не понять,

 Почему вдруг хозяин, украшает цветами мне волосы.

А я говорю: «Я сейчас, как в раю»….

Где ещё часа три – этот сад и цветы…

А потом дребезжащий автобус,

Поцелуй на прощанье и приказ для собаки: «Дай лапу».

Но с гордостью Сфинкса, он подаст мне шершавую лапу.

Он был вор, и украл моё сердце,

И спрятал в свой серый пиджак.

Но однажды забыл и накинул пиджак мне на плечи

И сердце вернулось…. Почему же я рассердилась

И сама покинула рай?

Взволнованная до спокойствия

И спокойная до взволнованности.

Город снег осыпал – нежный, яблоневый….

1983г. 27 февраля.

Напевы Мироздания

У нас сегодня мокрый снег

Валит, как наказание,

Любому дворнику, но мне,

Он от тебя послание….

Хотелось лечь в него нагой

И слушать пульс Вселенной.

Ничто не вечно под Луной,

Где всё подвластно тлению.

Такая тишь по всей Руси

И белая картина,

Как будто с «Белоруссией»

Сегодня всё едино.

В апреле этот снег журча

Январский день напомнит

И голосом того ручья

Безмолвие заполнит.

Он падал чистый с вышины,

Объемля лес и здания

В нём до сих пор ещё слышны

Напевы Мироздания.

ххх

По всей Земле идёт Весна!

Все празднуют победу!

Я ж, из больничного окна

Крошу всем птицам хлеба.

Молитесь, милые, за нас,

Хоть здесь от сердца чистого…

Конечно, в горький страшный час

Такие мы – речистые…

Не видя сумерек больничных,

Стараясь, боли превозмочь,

Терпела я вторую ночь,

Но боль морочила прилично.

«Блокада», в трубочках капель,

Уже не в силах  мне помочь.

А за окном свистал апрель

Там жизни Свет, -

Здесь смерти Ночь.

Но звёзд рисунок изменился,

Мой Ангел жребий бросил вновь:

«-Пускай,- сказал, прольётся кровь,

Но Жизни Свет ещё продлится».

Я видела: он был прозрачен

И призрачен  за синевой….

Но всей привязанной рукой –

Я чувствовала,  он  был тёплый, рядом,

И разговаривал со мной.

Предупреждал, где будет больно

И «Чертов палец» удалял…

Когда «определил его», довольный,

Гангрены бурость показал.

Мой Белый Ангел, Митя,

Я люблю Вас! И помню

Помню, как ты предо мной стоял…

Спасибо, Митя и Спаси Бог

Всех, кто нас спасал!

1986г.

ххх

Сегодня старый друг приснился,

Который спрашивал меня:

-Ну, как рождаются стихи?

Я не без юмора всегда ему такое рифмовала…

Чтобы ему не показалось мало…

Он, как ребёнок хохотал,

Но, как липучка приставал,

«Чтоб алгеброй гармонию поверить»….

Он по призванью – энергетик

В ортопедическом НИИ,

И полный дуб в поэзии?

-Берём, к примеру, это слово: стихи,

К нему рифмуем – петухи…

И добавляем смысла:

Под утро белые стихи,

Поют в душе, как петухи!

Понятно?

               -Вроде бы понятно….

-Но, чтобы более приятно,

Возьмём красивые слова:

-Томленьем, грустью и страданьем,

Я как надеждою живу.

От ликованья, к наказанью,

Измену – фальшью назову.

Прощанье, скорбь и безнадежность,

Они, как крылья вдохновят!

Теперь понятнее? – Едва ли?

Ну, петухи там петухами…

-Ну, Бурнашов! – и потрясала кулаками.

Теперь вот Витя, вспоминаю,

Когда у мамы был инсульт,

Ты без вопросов, без намёков,

Её пристроил в Институт.

И успокоил: - Всё нормально.

Сейчас, наверное, ты знаешь,

Где там стихи, где петухи,

А я, который год читаю

В молитвах утренних своих,

За благодетелей усопших,

За сродников, за христиан

За православных и людей сердечных,

Молю, чтоб Бог им всем навечно

Простил грехи и  даровал

 Царствие Небесное!

Ироничное…

Гроза промчалась, и утихли страсти…

Лежат по полочкам и думают про нас:

«Под старость лет такое! Здрасьте!

Я ваша тётя, буду жить,  у Вас»…

«Ну, на фига нам эта самодеятельность,

Когда есть тишь и благодать,

Когда важнее жизнедеятельность

Пищеваренья, ну не дать, ни взять,

Как в анекдоте: Было всё –

И лодка, водка и молодка,

Вино, кино и домино…

Теперь кефир, ещё клистир,

Уютный, тёпленький сортир»…                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               

1998г 19мая

ххх

День пионерии, ура!

Нападал снег, как нагора,

Природа выдала на совесть.

На ласку первую небес,

Раскрыл сердечки бедный лес,

Теперь дрожит, как блудный пес,

Такая получилась повесть.

1998г19мая.

ххх

Моя душа была твоей,

А ты, ей не простил…

И отрубил, как рубят ветвь,

Навеки отпустил.

И 30 лет блуждал в лесу

Чужих  сердец и дум

И я гордыни той несу

Сиротство. Тает дым

Воспоминаний и минут

Уже ускорен бег.

И две души слились в одну

И на исходе век.

1998г. 11апреля.

ххх

Пробуждайся для нового дня,

Овен – это Вселенское утро.

Постигая Закон Бытия

За законом, становишься мудрым.

Сочетая земное с Небесным,

Понимаешь, что вечен Дух…

Из окна смотрю в Беспредельность…

С неба снег, словно белый пух.

1998г.11 апреля.

Колодцы прошлого

Вот они – колодцы прошлого –

Старые стихи.

Позабыты и заброшены,

Словно, юности грехи.

Читану, смеюсь, ну надо же,

А ведь как здесь было больно….

Пережить всё – это заживо

Закопать себя  - довольно!

Ну а здесь что? Ветер тает,

Цветом яблоневым...В слёзы.

-У, голубка, знать, жива ещё,

И поэзия, и проза!

1998г. 11апреля.

Александру Емельянову,

Перед призывом в Армию (Чечню)

О, память сердца, где в каком бою,

Перед рассветом, стоя во весь рост,

Сжимали меч, и ветер холодил броню

Кольчуги, а наказ был прост:

«Помочь России!» Вглядывались вдаль,

Душа молитвой полнилась сурово.

Враг жёг костры, тянулась с поля гарь,

Молился Сергий. С нами было Слово…

Рождалось мужество во исполненье долга,

Теплела сталь, рука была крепка.

Спокойствие входило в сердце долго,

Чтоб восхитить минуты торжества.

Молился СЕРГИЙ….С нами было Слово

И Слово было – БОГ!

1998г. 3мая.

ххх

Когда весна, но, ни травинки, ни листочка

Последний снег под сажею присел,

С утра то дождь, то греет солнце

И ты не ведаешь, чего хотел…

А жить хотел. В Бессмертье двери

Открыть, с душою быть в ладу.

Построить мост от сердца к сердцу, веря,

По этому мосту – к тебе приду.

 3мая.

ххх

Приснилась комната, порядок,

Уют и чистота.

Горела свечка,

Ты был рядом….

Проснулась – пустота.

ххх

Пока что в прошлое смотрю:

Там всё ещё бушуют страсти

И рокот жизни там прекрасней,

Но слишком горько я люблю.

Там даже ветер горько-сладкий,

И Солнце застит горький смог

И под окном твоим украдкой

Смотрю: мелькнёшь ли юный Бог?

А Бог обижен и несчастен

И взгляд – как будто в сердце врос

Двух горько-синих, горько-ясных

Невыносимо горьких звёзд…

За годом  год, как волны в море

Мы шли на дно и выплывали вновь

Из чаши жизни пили больше горя,

Но теплилась в душе любовь.

Какое счастье! Или мука?

Из искры пламень возродить

И душу положить за друга

И взоры в будущее устремить.

3 мая.

ххх

Весна вот-вот родится -

Заплачет и забрызжет.

Она ещё томится

В утробе сонной жизни.

Глаза реки, как плёнкой

Подёрнулись от боли,

Весёлого ребёнка

Качают ветры в поле.

Рожденье – это выход

На этот Свет суровый

И Небо тяжко дышит

Перед рожденьем новым

ВЕСНЫ…

ххх

Что-то нервы, как рельсы гудят…

Эх, судьба! Ты как вне расписанья

Скорым поездом без опозданья

Запыхалась лететь наугад.

На последнем твоём перегоне

Под уклон будет путь, на подъём ли?

То ли петь будут в общем вагоне,

То ли плакать на мокром перроне?

Что же нервы гудят и гудят?

Эх, судьба! Не лети наугад.

Лучше пение в общем вагоне,

Чем остаться на мокром перроне.

ххх

Вот и ты, мой друг стоишь

Между двух огней.

Тот, что факелом  пылает,

Он дымит верней.

Тот, что светом озаряет –

Не чадит, не опаляет,

Он – Небесный освещает

Глубину души твоей.

1998г. 6 мая.

ххх

В час рассветный, засыпая,

Ночь, баюкая бессонную

Сели Ангелы, внимая,

На подушку, под иконою…

Словно голуби глядели

И головками качали.

Раны рваные на сердце

И ожоги посчитали.

Воспитательные средства

Для леченья подобрали

И с любовью – пластырь с перцем

От иллюзий прилепляли.

Шутливое…

«Как Вы птицу назовёте, так она и запоет»…

Прилетела птица свиристель.

Я её в окно – она в дверь,

Я её в дверь, она в окно –

Вот такое  вот, братцы, кино…

Сидит на подоконнике, моргает,

Про большую любовь напевает.

Вытащила свирель,

Дудит про весну, про апрель…

И что мне делать с этой свиристёлкой?

Мне бы в самый раз перепёлку –

Сидела бы тихо в клеточке,

Прыгала с ветки на веточку

И пела лишь, - Спать пора!

А эта порхает с утра,

Не поймать, в клетку не посадить,

Разве что так же любить,

Как играет её свирель –

Про Весну, про Любовь, про Апрель,

про живую, как Жизнь, Природу…

Если это всё Небу в угоду,

Спасибо 1998 году…

23июня.

ххх

Какое густое марево

Летнего антициклона

Окутало август и плавило

Звёзды над спящим балконом.

От рокота слов твоих нежных

Таяло сердце над сердцем,

Таяли пальцы в пальцах

И задыхались от счастья.

И небо вливалось в объятия

Величественно, как океан

Тихий и Млечным Путём  объятое

Прохладу несло и туман…..

А со станции – «Песня скрижалей

Наших судеб» тоскливая полнится…

Очи Ангелы нам смежали   

И светлела печаль Богородицы.

ххх

Знаю, будет дотошный потомок

Ворошить стихов моих томик.

Будет сравнивать даты, названия

Посвящения и послания.

И осудит тебя невольно,

Что не принял моей любви,

И   словами   мне делал больно…

Ты, любимый, его прости.

1998г. 21 август.

ххх

Созрели мысли и душа созрела

И отделилась, не спеша от тела.

Ей захотелось простоты – до жути

Взглянуть на вещи с высоты – по сути.

Постичь, где Истина, где Ложь – не мудро,

Когда разлуки верный нож – под утро.

ххх

В водовороте прежних лет

Тысячелетия кружат.

Там смерч  тоски, там Света нет,

Накал гордынь – до куража.

Но в храме Истины стоим

Пред ликом Высшей Воли

И Справедливости. Глядим –

Смиренье – это Воин

Света. Божество

Со строгим, ясным взглядом.

Как не хватало нам Его,

Когда мы были рядом.

И кто обидчик, жертва где?

Ведь  связаны веками.

Как бумеранг к твоей руке,

Лечу, за милостью….

В ней камень?

ххх

Моя душа была твоей,

А ты ей не простил…

И отрубил, как рубят ветвь

Навеки отпустил.

И 30 лет блуждал в лесу

Чужих сердец и дум

И я гордыни той несу

Сиротство. Тает дым

Воспоминаний и минут

Уже ускорен бег,

И две души слились в одну

И на исходе Век…

 ххх

Какою музыкою сфер

Лечить разрыв?

Я ухожу от полумер

Душа навзрыд –

Ночному скрежету колёс

Поёт под стать,

А ей, голубушке, всерьёз,

Пора взлетать.

От полустанков миражей,

«Путей разлук»…

-Прощай, - скажу душе твоей,

Единственный мой друг.

Прости, что больно нам двоим,

Как в зной в траве,

Твоя рука ещё лежит

В моей руке.

Тепла и трепетна она

И нежности полна…

Прости, любимый мой, прости,

Что ты один и я одна.

ххх

На сцене жизни гаснет рампы свет

Мы вышли доиграть в последнем действе.

Герои все. Ролей второстепенных нет

И по талантам розданы «и гений и злодейство».

Здесь всё продумано, в завязке все,

Тревожит музыка космичностью мелодий,

Как воздух нас тревожит по весне,

Как имя слуху моему – Володя…

Развитие сюжета – без подсказки,

Свобода выбора. Суфлёр – он лжец.

Добро над злом, пока лишь в сказке,

А мы по краю ходим – Виждь, Отец.

А к кульминации мы не готовы были

И руку Неба отвергали из упрямства.

Надеялись на собственные крылья,

Фальшивили с завидным постоянством.

В последнем действии развязка суждена,

В последнем устремлении, кто ввысь, кто в бездну.

Я по сценарию была тебе – жена,

А по ролям – осталась бесполезной.

1999г. 21 января.

ххх

Претендуешь на любовь?

Не замедлят испытания.

Дров побольше приготовь

Для костра души, заранее

Боги факел поднесут

Запылаешь ярко, жутко,

Завопит Душа-малютка,

Ангелы её спасут.

Вытащат, огнём омытую,

Посудачат, пощебечут,

Раны свежие залечат

Напоят её Амритою.

Спросят ласково: - Ну, как?

Дар Небесный, дар бесценный?

И опять швырнут на сцену

Вечности – гори, чудак…

26 января.

ххх

Перед Вратами Вечности

Прах отряхнём с уставших ног.

К больному человечеству

В Любви нисходит Бог.

Ценой больших страданий

Не меряных людьми,

Из бездны Мироздания

В Путь Света и Любви

Зовёт, Благословляя,

Но суетимся мы…

Одежд Нирманакая

Не различаем мы.

Но Дух царит над тленом –

К сраженью меч готовь!

Чтобы в Миру  Надземном

Светила нам Любовь!

1999год.

ххх

Слепой слепого в яму заведёт,

И говорят:- Любовь слепа.

Но  знаю, только лишь любовь спасёт,

Такого вот упрямого осла.

19.09.1999г.

ххх

Мы в ответе, писатель, за всё «серебро»,

Щедрой россыпью брошенных слов.

Не ответить бы в гордости злом, за добро,

Перейти бы Порог без  долгов.

Расплатиться за всё бы ценою любви,

Увенчав себя жертвы венцом.

Мы, писатель, в ответе, за всё, что творим.

Как пред самым последним Концом.

Утром смотрим в окно, как в квадрат Бытия,

Кто прошёл, чья собака гуляет,

Ночью Вечность видна из того же окна

Самолёт тишину нарушает

8марта 2001г.

И о мечтах мечтать умейте.…

Пустым волненьям предаваться

                            Нет сил…

Природой буду любоваться

                           И есть сыр…

Душою буду я с поэтом

                          С ним заодно.

Но буду думать я при этом

                         Мы с ним в кино.

Пусть длится жизни наслажденье,

Мы влюблены, как в первый раз-

Всё хорошо,

                   Но я в душе своей – Россия!

А он в своей душе –

                                     Кавказ!

И сказ сей будет – не про НАС!

(На берегу Геленджика 2012г.)

Интер-неделя.  1982г.

Есть у меня Перуанский друг

– Вашингтон Кальо!

Спросите,- Откуда мол, вдруг, каким ветром,

 с берега дальнего!

Не удивляйтесь, я работаю на ТВ,

а Кальо – вообще отличный парень.

На Родине он, за права краснокожих борец

 и послан в Союз –

Коммунистической партией.

Мы встретились с ним на Интер-неделе…

Ветер в берёзах весну вызвенивал…

Весна порывисто всем в глаза глядела,

Молодёжь мира танцевала, играла и пела,

 «выступала, как могла и умела».

А наш «Современник» с лучшим телеведущим –

Андреем Плигузовым,– всё это «записывал», очень умело.

Мы подружились лет на 15….

Пока Вашингтон не уехал жить в Канаду….

Как полагается, проводили его, даже на санках с горы покатали.

А он всем  в любви признавался, и даже плакал, как же он будет без нас?

И  это от сердца Его такого особенного….

В молодости  рассказывал, что ксендз

Объяснял им, года в четыре, что за сиротство, их  любит Бог,

И они никогда не останутся одни…»

Так и было….Где сейчас ты, Кальо, отзовись?

Ведь всё-таки мы тебя любим.

А это от нашего сердца, которому Бог заповедовал не бросать друзей!

2015 год Новосибирск. Твоя названная мамка – Людмила

Несколько шуток

По малой Родине,

С большой нуждой-

В твоей любви,

Друг милый мой,

Шагаю бодрым шагом!

«Шутки в сторону».

Эх, неверная подруга,

Хуже верного врага!

Подружила с моим другом 

И отбила навсегда….

«С шуткой по жизни».

На ступеньках Бытия,

Разместились, быт и я.

Быт на низенькой ступени,

Я -  над Бытом, воспаря.

2002 г.

 Из  «крупиц Духовной мудрости».

Эх, несчастные, людишки,

Человеконенавистники!

Мы бы лучше о мученьях

«В веке будущем размыслили».

Перед всеми Ангелами

В нестерпимый страх и стыд

Облачим себя делами

Праведно и без обид.

Что носили в своём сердце

Без улыбок, без прикрас,

Всё откроется пред всеми

В самый жуткий смертный час.

И тогда последний подвиг

Предстоит нам совершить:

За грехи, без страха, в огнь

Очищающий вступить.

Если «Божья искра»в пламя

Возгорелась в сердце нашем,

То небесными крылами

Вознесётся Дух бесстрашно.

«А пока, увы, нам грешным»,

Дар свободы соблазняет

Ни к добру, а злу поспешно

Свои нози преклоняем.

Чем лукавее и злее,

Тем несчастней во сто крат,

А  чем проще и добрее,

Тем блаженнее наш брат.

Тучи адские назрели?

Зависть, злоба, ревность жжёт?

«Отче Наш», вопи скорее,

Царствие Его придёт!

24.01..1999г.

«Рыжий шут, гороховый!»

Вот светит солнце, просто, ясно,

Теплы лучи его, как руки.

Меняются в природе ежечасно

Деревья, травы,  ветра звуки.

Вот рыжий кот с печальным взглядом,

Хоть и любимец всей семьи.

Когда мне холодно – он рядом.

Когда мне жарко – тоже рядом,

Чего  и ждать, от этакой свиньи?

26.06.1998г.

В гостях у сестры

Посижу часок за чаем,

Пёс приткнётся возле ног,

Стаффордширский бультерьерчик,

Для него я – полубог!

Чует пёс, - любовью дышат,

Даже строгие слова,

Потому он их не слышит,-

На коленях голова.

Тяжела, но бесполезно,

Если «папы» дома нет,

Прогонять его,- балбеса,

Для него я – Явь и Свет!

Он умеет целоваться,

Говорить, спасибо, - Гав!

И на ласку отзываться,

Ласкою за всё воздав.

15.02.2001г.

В новогоднюю ночь

Эй, душа, не слишком ли затяжелела,

Чтоб к любимому опять впорхнуть?

Отделяешься с тоской от тела,

Словно это твой   последний путь?

Видно чуешь тяжкими крылами

Горечь от обмана и потерь

И летишь так низко над домами,

Как голубка дикая  в чужую дверь…

А за дверью холодно и дымно

И хозяин прячет ясный взгляд

И его душа с тобой взаимно

Об одном и том же говорят.

1999 г. 1 января.

ххх

В доме запах особой свежести –

Новогодней, как запах Вечности

И гирлянды путями Млечными

Возлегли на пихтовые плечи…

В ожидании вашей нежности,

Вашей дружбы и вашей верности

Пять свечей, словно пять созвездий

На счастье воссияли...      

Но предчувствие нежной болью

Оживило в сердечной чаше

И к полуночи чаще и чаще

В крик срывалась душа, как в неволе

Белый голубь. Вернее голубка.             

Когда когти предательства цепко

Впиты в нежную белую грудь.

И часам к четырём измучившись,

Простонала душа голубиная:

-Ну, теперь уже всё, - невинная,

В час прозренья два синих ока

Вдруг сомкнула так одиноко…

1999 г. 12.01.

ххх

Комнату в камеру пыток

Жизнь превратила сполна.

Сердцу, такому пылкому,

В комнате этой – тюрьма.

Выцветший взгляд алкоголика…

Ангелы плачут навзрыд!

Что же ты делаешь больно так?

Что ж не прощаешь обид?

Милость приходит к смиренным,

Кротким, и терпящем всё.

Будь же благословенным!

Благодарение Богу за ВСЁ!

2004г. 31.03.

ххх

Всё уносится временем

Изменяясь во времени,

Изменяя пространство и нас.

Лишь память не вправе отнять

Один осенний пейзаж:

Мы к реке подошли -

Вода прибыла, как весной.

Небо тучами прикрывало

Любимую Землю, чтобы не мёрзла…

Два рыбака, похоже, теряли зря время,

А на твоём излюбленном месте -

Чужие торчали удочки.

На воде много пенок -

Спустили шлюзы.

Теченье уносит пенки, листья.

Гасят свет небесные люстры…

как будто все тридцать лет,

что знали друг друга, прожили вместе.

Пепел прежних обид развеян…

Новые прыснули майскими почками….

Ветер уносит листву – свидетельницу весны,

Когда на один вопрос, три раза ответил: – Нет.

И всё повторяется вновь, как миллионы лет назад….

У берега водоворот - пенки плывут вспять.

Разросся погост – на правом высоком

И только бетонный мост, вносит поправку

На современность и значимость соединенья,

Не соединимых двух берегов: они всегда параллельны.

Мы держимся за руки, как этот мост,

И рады друг другу…Надежды стали попроще,

Но тяжелее гирь на ногах бегуна - дождаться сына из Армии -

Сейчас он в Чечне. На много лет раньше – мой брат  - не вернулся.

Я знала, что  это значит…  А сейчас мы шагаем по влажной земле.

И запахи заводи провожают нас на девятый этаж,

Чтобы помнить этот осенний вечер.

                                                                     

Виноград так тяжёл и так сладок,

А   последний день отпуска – долог…..

Длиннее, чем тысячи лет разлуки …                                                                                                                                                                                                                                                                                                           

1999 г. 3-4 ноября.

Гордыня – бесовская твердыня…..

Друг мой, бедный, больной, израненный,

Попрощаться пришла, прости…

На пороге стою, «из Рая вон,

Изгнана» духом нищая на твоём пути.

Оправдания нет мне, грешна во всём,

Не достойна твоей Любви,

Но молю, Милосердного, Вышнего:

Любовь мою не гаси…

Где Любовь – там и Бог, а где ненависть -

Дьявол в сердце гнездо совьёт,

Обречёт на страдание, невесть что,

Из гордыни на нас наплетёт.

Не  испытанный муж искушениями,

Не искусен. Внимай себе.

Только сердце своё умей слушать

И терпеньем скорбей спасёшь душу,

Не  нарушив закона Его.

Пусть разлука дана нам, так вышло уж,

Божье к Богу Любовью взойдёт…

«Глаз не видел, и ухо не слышало,

И на сердце того не придёт,

что приготовил Бог любящим Его».

(1 Кор. 2:9).        (2004 г. 13.04.)

Земле – нашей Матери.

Люди, помните! Какой ценою дорогой

Достались мы Отцу Небесному…

В каком долгу перед Землёй-

Жемчужиною голубой,

И Матерью ответственной!

Представьте: - Великаны мы,

И обнимаем Дом наш ласково,

С надеждой – будем прощены

За всё, что в нас ещё прекрасного

Осталось. Как  дети любящие мать,

Тебя мы будем целовать

И раны сердца заживлять

Слезами и любовью…

Чтоб ни конвульсий, ни ожогов

Во всех Твоих гнездовьях,

С себя мы лучше спросим строго.

А ты, Родная, Воскресай!

И как при сотворении, Сияй -

Подарок нам от Бога…

2014 г.

ххх

Живём мы всё-таки беспечно,

Как будто вечно будем жить

И будет время и сердечно

Успеем отблагодарить –

Богов, Создателей, Любимых,

Родителей, Учителей. И если жизнь неумолимо,

Летит, летит, как будто мимо…

Свою инертность одолей,

Подумай и поблагодарить успей!

12-14 август 2016 г.

Расположение стихов авторское.

Людмила Осинцева живет в Новосибирске. Есть страничка в "Одноклассниках"

Инициатива публикации ее стихов моя

Вот публикация Людмилы Осинцевой о Наталье Спириной

ВСПОМИНАЯ О НАТАЛИИ ДМИТРИЕВНЕ… ЛЮДМИЛА ОСИНЦЕВА

Считайте случай предначертанием.
Явление случая предусмотрено Нами.
Кажущийся случай для вас – страница
будущего.
Можете спокойно и бодро трудиться.

Листы сада Мории. Зов.

В 1980 году меня приняли на Новосибирскую студию телевидения помощником режиссёра в молодёжную редакцию «Современник». Работа мне понравилась – скучать некогда. Ведь героями наших передач становились самые интересные люди, знаменательные события. А в восемьдесят девятом году, когда младшему сыну Коле было два года, а мама лежала пятый год после инсульта, я выходила только на дежурства. Чаще всего работала с Еленой Алексеевной Батуриной.

Однажды она принесла маленькую синюю книжку с блестящими буквами – ЗОВ. Я случайно открыла её и сразу же сказала:

- О, это то, что я искала всю свою жизнь. Дайте перепечатать… - Бери,- ответила Елена Алексеевна.

И рассказала об этом своей подруге Ольге Воскобойниковой, актрисе Новосибирского областного драматического театра «Старый Дом», которая и подарила ей эту книгу. На что Ольга сказала, мол, что она будет мучиться, перепечатывать, пусть придёт к нам в Сибирское Рериховское Общество, там купит и дала адрес.

И вот я впервые попала на Круглый стол, услышала Наталию Дмитриевну Спирину. Сердце улыбалось от ощущения счастья, так мне всё понравилось.

Наталия Дмитриевна Спирина на Круглом столе Сибирского

Рериховского   Общества.   Начало 1990-х гг.  Новосибирск.

И сразу появилось желание – поделиться со зрителями, сделать передачу об этой необыкновенной женщине.

Но как? Я не журналист, а молодёжная редакция «Современник» работает с молодёжью. Тогда я стала ходить по редакциям, рассказывать всем журналистам о таком Обществе в нашем городе, его основателе, но почему-то ни у кого не нашла отклика.

Наступил 1991 год. Редакция «Наука» стала экспериментировать в области ранее запретных тем. И вот Галина Артемьевна Иванова заинтересовалась научной конференцией, посвящённой 150-летию со дня рождения и 100-летию со дня ухода Елены Петровны Блаватской, но, правда, мне сказала:

- Тебе интересно, вот и сделай передачу. Сейчас об этом можно говорить, а я не в теме. Пиши план-сценарий, заказывай съёмки, встречайся с людьми. Даю добро, вперёд! Я помогу. Запишем несколько интервью на конференции, в Картинной галерее, в студии актрису с чтением из произведений Блаватской. Должно получиться, думай.

Вот я и призадумалась, аж тяжко стало, особенно когда начала изучать жизнь и творчество Елены Петровны, ещё не очень понимая, на что же я замахнулась. Вот тут впервые и пришлось встретиться близко с Наталией Дмитриевной. Она тогда показалась мне даже суровой. Внимательно выслушивала, задавала вопросы:

- А почему так?

Я чистосердечно призналась, что это мои первые шаги и мне тяжело выбрать самое главное для освещения жизни Елены Петровны.

- Посоветуйте, как лучше, кого можно пригласить на интервью?

Встречи в Сибирском Рериховском Обществе.      

       Слева направо:  Г.А. Иванова (журналист),  О.А. Воскобойникова,  

       Л.И. Борина, Н.В. Жукова, В.А. Корсакова. 1991 г. Новосибирск.

- Можете поговорить с гостями из других городов. В перерыве на конференции. Из наших хорошо говорят – Евгений Палладиевич Маточкин, Вера Антоновна Корсакова, Любовь Ивановна Борина, Наталия Евгеньевна Гребенникова, Наташа Жукова.

- А с Вами?

Наталия Дмитриевна Спирина на конференции, посвящённой 

                             Е.П. Блаватской. 1991 г.  Новосибирск.

- У меня будет доклад о Елене Петровне Блаватской, можете из него взять, что считаете нужным.

В общем, за такое взяться можно было только по неопытности. Чтобы быть в теме – надо не одну жизнь посвятить этой теме. А так как пословица гласит, что «дуракам и новичкам всегда везёт», то передачу сделали.

Правда, я вошла в конфликт сначала с операторами, за то, что заглянула в камеру… Мол, к ним даже режиссёры никогда не заглядывают, кто ты такая, чтобы заглядывать в камеру? И каждый оператор мне сделал замечание.

Потом с режиссёром Галиной Яковлевной Клинцовой, сказавшей мне с раздражением:

– Без сценария, с кондачка, я монтировать не буду.

Сценарий я положила на стол вовремя: расшифровала всё снятое, отпечатала на машинке, разложила, как мозаику, в последовательности и сделала монтажный лист.

И главный редактор, Галина Артемьевна, тоже сделала мне замечание - как я посмела позвонить ей домой и напомнить, что монтаж начался.

В общем, я всё проглотила молча, моя гордыня была «почищена», можно было приступать к монтажу. Но, по большому счёту, все работали. Помощь шла Свыше и передача о Елене Петровне Блаватской получилась - «Встречи в Сибирском Рериховском обществе. У истоков Живой Этики», 45 минут. Она вышла в эфир два раза по редакции «Наука».

Просто распускаются цветы,-
Так же прост
Рост духа.
Там и здесь – явленье красоты.
Тайно и без звука,
В тишине, весеннею зарёй
Расцветает лотос огневой.

(Н.Д.Спирина. Капли).

Вторую передачу сделали о Наталии Дмитриевне, она называлась «Просто распускаются цветы». Наталия Дмитриевна отбивалась от этой передачи, как могла, и что свет телевизионный ей мешал, бил в глаза и что подготовка требует много времени и мол, кому это нужно?

Я приехала к ней уговаривать. В общем, прилипла, как оса к цветку и сказала с юмором:

- Общество требует!

Она засмеялась, говорит:

- Общество? Гм, ну если общество требует, ладно.

Она немного рассказала о себе, как бы нанося контуры будущей передачи. Что меня удивило, когда они жили в Харбине, её родители постановили, что по Закону Божьему должна быть только пятёрка. По другим предметам можно и четвёрки получить.

- А Вы как учились? – спросила она меня на Вы.

- Закона Божьего у нас не было, но, похоже, что моя бабушка – Марина Петровна была такого же мнения, как Ваши родители. Она молилась на коленях и меня ставила рядом и поклоны – в пол. Если я не доставала, она тюкала меня головёшкой в пол и попробуй ослушайся или что-нибудь вякни, ущипнёт так, что не захочешь перечить. Я её боялась, поэтому мне казалось, что и Иисус Христос грозит мне пальчиком. Ну а в школе училась, в общем, хорошо. Какой у Вас красивый Николай Чудотворец, я такого ещё не видела.

- Да, мой любимый святой. Я всегда Его очень почитаю. И мне лично Он много помогал в жизни. В некоторых очень сложных ситуациях или когда для дела надо, я так и обращаюсь, как к Старшему брату: «Никола, Помоги, для дела надо!». И Помогает. Есть прекрасная книга Ремизова «Николины притчи», читали?

– Нет.

– Там простые русские крестьяне, мужики, беседуют. Один с тревогой спрашивает:

«Що будет, коли Бог помре?» «А Микола на що?» – отвечает другой.

- Моряки всех христианских народов его почитают. Он какой-то Вселенский. У нас в Харбине, собор был построен в честь святого Николая, без единого гвоздя, на высоком холме – отовсюду виден. Много народу приходило поклониться этому святому, но, к сожалению, хунвейбины сожгли этот собор. А на том месте поставили памятник Мао Цзэдуну.

В низком голосе Наталии Дмитриевны прозвучало не столько сожаление, сколько суровая, металлическая нота, как набат, которая могла бы остановить хунвейбинов любых мастей.

Железнодорожный вокзал. Харбин. 1930-е гг.

- А на Харбинском вокзале стояла икона святому Николаю Угоднику. Все, кто отъезжали, приезжали, ставили свечи перед ней. Икона была большая, во всю стену, монахини ухаживали за ней. И где бы ты ни находился, казалось, Николай Угодник смотрит на тебя. Так вот в те годы, когда она ещё была там…

- А сейчас уже нету?

- Опять, к сожалению, с приходом наших товарищей, икону убрали. Во время японской оккупации икону не тронули, а вот братва постаралась.

- Чем это объяснить?

- Наверное, тем, что в Японии много буддистов, они почтительно относятся к святым всех народов. Так вот, в те годы произошла такая история. Молодое поколение может быть её и не знает, но люди моего поколения знали все и, возможно, она была описана в журнале «Хлеб Насущный», затрудняюсь теперь сказать точно, но устно её передавали.

Святитель Николай Мирликийский Чудотворец

Один китаец пришёл на вокзал, поставил свечи перед этой иконой и стал бить поклоны. Русские, конечно, удивились, спросили, почему такое почитание, ведь у них свой Бог, или, может быть, он христианин? И мужчина рассказал, якобы, он знал, что у русских есть такой святой, который помогает утопающим на воде. Однажды ему довелось плыть по реке Сунгари – это приток реки Амура. Река широкая, как Обь, бурная и страшно коварная. Там утонуло много народу. Илистые берега буквально затягивали жертву, и вот его лодка перевернулась. Сколько мог бороться за жизнь, он боролся, но когда почувствовал, что и силы покидают, и дна нет, он с такой душой и сердцем обратился к Образу этой иконы и закричал:

- Старика вокзала, помогай! – и вдруг почувствовал под ногами дно. Он понял, что это ему была Помощь и хотя имел своего Бога, пришёл поблагодарить того святого, который ему помог. Замечательный святой - Мирликийский Чудотворец.

На моё счастье, никто не звонил, не отвлекал Наталию Дмитриевну. В её маленькой хрущёвке было тепло, хотя за окном минус 17 и колкий ветер. Она ещё рассказала о себе, потом мы попили индийского чаю – мне предстояла долгая дорога домой, как говорят в Академгородке – в Новониколаевск. Кстати, город наш был назван так в честь Николая Чудотворца. От какой чести мы отказались и ради чего? «Ни хлебом единым жив человек».

Наталия Дмитриевна дала мне материал, который печатали о ней раньше:

- Выбирайте, что Вас интересует.

Когда я прочитала всё, опять тяжко стало. Вопросы приготовила, но на записи решила в кадр не лезть и предложила Наталии Дмитриевне рассказывать всё в хронологическом порядке, что она считает нужным. Тут хочется отметить работу оператора Валеры Краснова. Кстати, это была его первая запись. Но он постарался свет поставить высоко, чтобы он не бил в глаза, как было в первой передаче.

Конечно, Наталия Дмитриевна подготовилась так, что рассказывала от начала и до конца без остановок, 45 минут. Так что в передачу вошло всё. Когда включили всю аппаратуру – счётчик вырубился. Пришлось отключать холодильники, и всё заработало.

Когда смонтировали, я спросила у Наталии Дмитриевны, какую музыку подложить на стихи?

- Я люблю Шопена.

Звукорежиссёр был хороший, Боря Сабанцев, но почему-то взял одно произведение, на что Наталия Дмитриевна сказала:

- Ну что же Вы взяли одну мелодию, у Шопена много хороших произведений.

- Простите, мы звукорежиссёрам только даём задание, полагаясь на их профессионализм.

По моему голосу Наталия Дмитриевна поняла, что я расстроилась и бодро сказала, что передача ей в общем, понравилась и она позвонила, чтобы поблагодарить всю группу за работу.

Передача «Просто распускаются цветы» тоже прошла в эфире два раза. Это уже было в начале 1992 года.

Пока редакция «Наука» милостиво предоставляла эфир, мы взялись за третью передачу. Запланировали назвать её «Учение Жизни и Сибирь», но в результате неудачной записи, которую нельзя было переписать (не было времени), оставили как «Встречи в Сибирском Рериховском Обществе. Духовный подвиг Елены Ивановны Рерих».

Дело в том, что ведущий – Евгений Палладиевич Маточкин начинал передачу возле картины Н.К.Рериха «Победа». Он говорил о 50-летнем юбилее картины, об отношении Н.К.Рериха к Учению Жизни и Сибири, подводя к идее – Живая Этика и общечеловеческие ценности. Наталия Дмитриевна Спирина продолжила о Беспредельности, о смысле жизни, о познании Истины. И эти выступления были записаны без звука тем оператором, который делал мне замечания. Молодец, Серёжа, профессионально сработал.

Интуитивно я попросила Наталию Дмитриевну рассказать о Елене Ивановне Рерих почти в конце записи, с чего и начали потом эту передачу. А вот материал, который должен был прозвучать, я взяла у Наталии Дмитриевны для расшифровки. Поэтому он и сохранился.

Н.Д. Спирина.

«Если цель жизни есть – жизнь, то смысл жизни – есть совершенствование или вечное движение вперёд.

Учение говорит: «Нужно понять, что в основании эволюции лежит усовершенствование». (Иерархия, 297). Эту цель и этот смысл жизни указал людям Христос: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный». «Совершенствование продолжается, направляясь к Беспредельности». (Беспредельность 152). «Скажем – бесповоротно идите от низшей сферы к дальним мирам. Бесповоротно устремитесь к восхождению в Беспредельность. И добавим – Стремитесь беспредельно». (Беспредельность, 57).

Вечная жизнь управляется вечными и неизменными законами, которым подчинено всё, находящееся во Вселенной. В вечной жизни смерти нет. «Каждая уходящая форма жизни, несёт в себе следующую, более совершенную. (Беспредельность, 110).

Существующее в жизни неравенство в развитии и во всех проявлениях жизни вызывает ропот на Бога, жалобы на судьбу и порождает недоумение и возмущение, на которые ни наука, ни философия, ни религия не дают удовлетворительных ответов. Это не есть случайность, но результат достигнутого большего или меньшего совершенствования в своём развитии.

«Не было того времени, когда бы Я или ты не существовали бы, и в будущем не будет того времени, когда бы мы перестали существовать».(Бхагават Гита, или Песня Господня).

Человек ограничил свой мир своею планетой и свою жизнь однократным существованием. И теперь задыхается в созданной самим же тесноте, не находя выхода из этой тесноты и смысла в своём существовании. Пора ему выйти на простор Космической Беспредельности.

«Беспредельность есть, и она ужасна, если она не осмыслена, и она прекрасна, если осознана и понята». «Посмотрим с дальних миров на нашу планету – тесно, вопиет дух человеческий на коре! Взглянем с нашей планеты на дальние миры – простор Беспредельности, ликует дух!» (Беспредельность, 62).

То же самое сказал Христос: «У Отца Моего обителей много» .

Беспредельность – есть Истина, Вечность - есть Истина, ибо истинно лишь то, что вечно. Стремление к вечности. «Беспредельность – есть познание Истины». О Вечности и Беспредельности говорил Христос, когда сказал: «Познаете Истину, и Истина сделает вас свободными».

Признавая стремление к совершенствованию целью и смыслом жизни, необходимо сказать, что совершенствование может идти лишь в одном направлении, в развитии своих духовных сил. Никаких других путей к совершенствованию быть не может» .

И когда на монтаже мы поняли, что это выступление записано без звука, но дальше звук был, я позвонила Наталии Дмитриевне. Упадническим голосом сообщила о ЧП и предложила от эфира не отказываться, а сделать передачу о Елене Ивановне Рерих, но чтобы сегодня кто-нибудь приехал на студию и сделал вступительную звукозапись о Елене Ивановне Рерих и её духовном подвиге минуты на три.

Я ждала грозы, но услышала спокойный добрый голос. Наталия Дмитриевна поняла моё состояние и сказала, чтобы я перезвонила через несколько минут. Когда перезвонила, она сказала, кого встречать для записи. Наталия Евгеньевна Гребенникова через час была на студии и спасла ситуацию. Эфир был на следующий день - 45 минут. Вошло всё, что записали.

Я отвезла Наталии Дмитриевне все репродукции, которые брала у неё. Передачу она посмотрела, в общем, осталась довольна, поблагодарила, но сказала, что у них сейчас много работы и, наверное, сделаем перерыв.

- Да, Галина Артемьевна тоже сказала, что её друзья-старообрядцы убьют её за такие передачи, поэтому тоже объявила перерыв.

- У неё друзья старообрядцы? В наше время такая старина? Ну, это её дело.

- Наверное, родственники.

А мне эта передача, как говорится, «дала стране угля, мелкого, но много». Во-первых, за репродукциями пришлось вернуться в Дом Учёных, это час туда, час обратно, во-вторых, оператор записал их в операторской и вышел, а кассету на столе оставил. Пришли ребята из «Новостей», схватили кассету и отправились на съёмки, выцарапала у них уже в рафике.

- А мы думали, это нам приготовили, - с улыбкой ответили мне.

А потом мы обнаружили стёртый звук….

И дома сюрпризы. Детей, правда, бросила на сестру, а за мамой думала, что муж присмотрит. Вхожу в десятом часу, а он за мной, в слегка трезвом состоянии. Я говорю:

- Ну, ты положил душу за други своя.

Наталия Дмитриевна засмеялась:

- И его вдохновили.

И как апофеоз – кошка, идеальная моя Муся, выложила пирамидку на мою подушку. Вот тут я впервые услышала, как Наталия Дмитриевна хохочет. То ли я так рассказывала, то ли ситуация анекдотическая, но она потом сказала:

- И через кошку провели свой тёмный план. Действительно – мелкого, но много. Пока передохнём от съёмок. Но это говорит о том, что нужную работу мы проделали, потому так тьма и разбушевалась, но мы победили.

От Наталии Дмитриевны я уезжала в хорошем настроении.

ействительно, победили, я ведь уже подходила к телефону, чтобы снять с эфира передачу, и в этот момент и пришла мысль – переделать название, и я позвонила Наталии Дмитриевне…

Передача вышла, благодаря её молитвам и, возможно, Помощи Николая Чудотворца.

Для Дела надо было, и Помощь пришла.

Через некоторое время передачу повторили. Но эта была последняя наша запись. Потом православные друзья-журналисты восстали не хуже старообрядцев, и возможности на государственном телевидении уже не было.

Через некоторое время мы близко встретились с Наталией Дмитриевной в Картинной галерее, на открытии Мемориального кабинета Н.К.Рериха. Я сидела рядом и радостно сказала:

- Иногда так хочется Вам позвонить, но думаю, у Вас и так гостей много…

- Да, работы много, надо готовиться к выступлениям, да и «инопланетяне» одолевают, я так зову иногородцев. Им ведь надо много внимания.

Она посмотрела на меня:

- Я хочу видеть Вас улыбающейся.

- Да я и так часто улыбаюсь.

-Ну и хорошо.

- А как Ваше здоровье?

- Да когда как…Годы берут своё.

Ой, только Вы нас не оставляйте…

Если хотите, чтобы у меня было ещё…здоровье, представляйте меня молодой, цветущей, здоровой…

- Такой, как на фотографии в шляпе,- сказала я утвердительно.

Наталия Спирина. 1930-е годы. Харбин.

- А…Да. Душа у меня такая и есть. А внешняя оболочка, к сожалению, тленью подлежит, ветшает, и тут мы ничего поделать не можем.

Я сидела так, что правой рукой гладила её левую руку в белой шали от предплечья до запястья. Вообще-то желание было поцеловать её. У меня по отношению к ней, часто возникали такие желания. Когда она читала за столом, я обратила внимание на руки – такие худенькие, захотелось ещё погладить их, придать силы….Буду представлять её только молодой.

Через 11 лет, весной 2003 года, на Пасху, мы с Наташей Жуковой были у Наталии Дмитриевны в гостях и спросили разрешения записать её Сказы на телевидении в исполнении заслуженного артиста России Евгения Важенина. Я тогда работала редактором на киностудии «Золотой век». Наталия Дмитриевна улыбалась, видно было, что она была нам рада и сказала: - Почему бы нет? Галина Семёновна, есть у нас там денежки на телевидение? - Можно посмотреть… Наташа продолжила: - Да не надо смотреть, деньги мы найдём, разрешила бы директриса киностудии. - Да?- сказала Наталия Дмитриевна. - Будем представлять, что она разрешила. Перед уходом мы встали перед ней на колени: - Простите нас за всё. - За что? - За то, что мы такие. - Ну, вы же не ангелы… Мы поцеловали Наталии Дмитриевне руки и счастливые, что все-таки встретились с ней поехали в «Новониколаевск». Это была моя последняя близкая встреча с нашим Учителем. Через месяц или два мою директрису унесло в Индию к Сатья Саи Бабе. И мы спокойно записали восемь Сказов Наталии Дмитриевны, которые прошли по Новосибирскому телевидению, по 4 каналу, на весь город и область… Правда, когда директриса приехала, меня уволила, но этого и следовало ожидать. Как говорила Наталия Дмитриевна, значит, нужную работу мы проделали.

В 2004 году по материалам радиопередачи «Живая Этика о Законах Бытия» мы сделали фильм на 20 минут, с голосом Наталии Дмитриевны, с её разрешения, только название изменили – «Агни Йога о Законах Бытия». Сделали сами, на собственные средства. Только жаль, что пока эти работы не востребованы. Всему своё время.

Звукорежиссёр кинохроники, когда переписал мне с видеокассеты на диск фильм «Агни Йогу о Законах Бытия», скромно так спросил:

- Можно я себе оставлю этот фильм?

- Конечно можно! – радостно ответила я, потому что он впервые слышал обо всём. Живая речь Наталии Дмитриевны что-то в нём пробудила.

Поток времён сотрёт значенье
И ценность всех земных вещей…
Но как бесценно ощущенье
Священной близости Твоей!

( Н.Д. Спирина. Капли).

20 февраля 2014 г.
Новосибирск. 
osa52@list.ru

Взято здесь http://www.lomonosov.org/article/vspominaya_o_spirinoj.htm

Вот еще публикация стихов Людмилы Осинцевой http://www.lomonosov.org/article/zhivet_u_nas_dzhnatan_chajka.htm