суббота, 15 декабря 2012 г.

Пьесы комедии для театра. Библиотека театральных пьес Театральные пьесы. Комедия Игоря Муренко "Шутки в глухомани" - это два часа непрерывного смеха в зале. Размышления после спектакля Котласского драматического театра Странности русской любви в Архангельске

















Версия для распечатки
  
Архангельск
21 апреля 2001 (73)
Климова Нина Ф.
Странности русской любви
Размышления после спектакля Котласского драматического театра "Шутки в глухомани"
Помнится, Котласский театр в Архангельске всегда принимали радушно. А нынче на открытии гастролей в городском культурном центре внимание гостям засвидетельствовали всего 90 зрителей, и на спектакле, о котором поведу здесь речь, зал оказался полупустым.
А ведь город наш славился театральностью. Думается, причина зрительской анемии - в затянувшемся кризисе драмтеатра им. М. В. Ломоносова: у горожан отбит интерес к искусству сцены. Между тем котлашане привезли спектакли, заслуживающие внимания. Вот один из них.
Комедия "Шутки в глухомани" - это два часа непрерывного смеха в зале. Представленные характеры так знакомы и абсурдность происходящего настолько в нашем сознании возможна, что мы, смеясь, сочувствуем этим непутевым, нелепым, живущим в маяте, а в общем-то добрым людям. Но чем дольше мы веселимся, тем явственнее проступает истина - она сконцентрируется в финале и произведет впечатление, равное шоку.
Заключается эта истина в следующем. Каждый из нас страстно желает быть любимым, ждет, требует от близких максимального внимания, заботы, но сами-то мы по-настоящему любим только... ушедших. Не потому, что на большее не способны. Нам как бы некогда. Мы спешим, суетимся, искренне полагаем, что сегодняшнее не в счет, все главное - впереди, успеем.
Пьеса И. Муренко - об этих странностях русской любви. Главный режиссер театра Вячеслав Иванов поставил очень смешной, а по сути жесткий спектакль.
На сцене - затерявшаяся в лесах, утонувшая в голубых снегах деревенька. Камертоном, устанавливающим тональность постановки, - стали два дорожных указателя со множеством стрелок: до Лондона 8438 км, до Парижа, Берлина, Москвы... То есть, здешняя глухомань для жителей ее - центр земли, точка отсчета. Причем указатели поставлены в избе.
В оформлении спектакля, решенном художницей Ниной Сушковой, лаконично и выразительно воплощена концепция режиссера. Разыгрывается, казалось бы, невинная шутка. Но стечение обстоятельств, а главное - абсурдность поведения людей, нелепость самой жизни превратят шутку в подлинную драму. Еще до начала действия вы замечаете, что поверхность стола в избе странно скошена и напоминает крышку гроба, вся мебель сделана из свежеотесанных досок.
У стола сидит старенькая баба Паша (радостно приветствуем замечательную актрису М. Н. Третьякову). Под проникновенное мурлыканье Андрея Макаревича, доносимое репродуктором, занимается каким-то нехитрым рукоделием. И вся она, согбенная нескончаемым трудом, многими бедами и возрастом, с линяло-цветастым платочком на голове и теплой шалью на пояснице (оберег от простуды даже в теплой избе!) - излучает доброту.
Входит сноха бабы Паши Валя (артистка Татьяна Елсакова, невысокая, крепенькая, и уже по тому, как шаг ставит, не без норова. Привычно процеживает через марлю молоко от только что подоенной коровы, прислушивается к Макаревичу, еще больше грустнеет и простанывает: "Тоска какая. Скорей бы Саня из больницы вернулся".
Тут свекровь и сноха беззлобно, негромко, но столь же привычно, как, например, процеживать молоко, обмениваются упреками. Дескать, столько лет вместе, а ты со мною, старухой, и часа за эти годы не поговорила. На что Валентина: а вот когда в молодости Санька спьяну меня по огородам гонял да зуботычинами награждал, ты, небось, тоже молчала...
Сложные отношения. Санька - младший, самый любимый сын бабы Паши. Но мало того, что женился на городской - деревня всю жизнь ей не в радость, так ведь и Саньку-то не любит! Какая свекровь в таком случае будет почетать сноху?
Но ради мира в семье баба Паша все терпит, лишь в отсутствие сына может слегка упрекнуть Валентину. Однако и у Вальки своя правда, хотя послабее свекровкиной: перед женитьбой обещал Саня, что останутся они в городе, да обманул: запер в деревне. Тяжело обиделась Валентина на мужа - многие годы со льдом в душе.
Только успели свекровь и сноха перекинуться сокровенным, как в избе появились старший сын старушки Николай и бывшая его жена Вера. Само появление их столь необычно, что хозяйки замерли на месте: Вера Дмитриевна (заслуженная артистка Светлана Соколова) скорбно-торжественно внесла похоронный венок, а Николай Петрович (артист Валерий Шатков) втащил на себе ящик с водкой.
Освободившись от ноши, испытующе посмотрели на мать и Валентину. Николай сокрушенно спросил: "Вы уже знаете?", а Вера сразу же принялась всхлипывать: "Да ведь Санька-то помер!". Баба Паша осела на табуретку, а Валентина потрясенно развела руками: "Как - помер? Он же здоровый в больницу ушел!" Оказалось, Николаю Петровичу, в прошлом начальнику районного масштаба, кто-то ночью сообщил из больницы: умер брат.
Но печальная новость так не вяжется с поведением персонажей, их словами, что мы начинаем смеяться. Постепенно узнаем, что и судьбы этих людей трагикомичны.
Крепко не повезло Николаю когда-то: возвели в начальство. От того периода остались у него два порока: чиновничья спесь и пристрастие к спиртному. И на Вере Дмитриевне, учительнице, лежит печать высокопоставленной жены. Потому можно думать: развелась она с мужем - на старости лет! - не только из-за его пьянства, - не смогла простить ему, что слетел с должности. Эта весьма распространенная спесь прошлой избранности и нынешней ущербности убедительно воплощена в образах Николая и Веры.
Итак, в избе бабы Паши - скорбь. А в доме напротив, в семье среднего ее сына Виктора Петровича, разворачивается своя драма. Жена Виктора Леля (артистка Галина Наточий), тоже учительница, по месту работы сельская, случайно обнаружила письма любовницы мужа. Большая, громкая, по натуре простодушная, Леля весь свой праведный грех обрушивает на худосочного и косноязычного бабника.
Надо сказать, что и этому брату в жизни не особенно везет: в былые времена кому-то придумалось избрать его председателем то ли профкома, то ли сельсовета. Маленькая власть настолько возвысила Виктора в собственных глазах, что он закоснел в формализме, занудстве, а больше всего насолил Саньке - уже двадцать лет братья, живущие рядом, не разговаривают, не общаются!
Имеется у Виктора и его жены беда еще страшнее: кто-то из их детей - а все уехали в города! - - подбросил деду и бабке слабого умом внука. Здесь и вырос он в доброго, улыбчивого парня. Вся родня ласкова с ним: "Витенька пришел!" И со всякой мелкой нуждой к нему: сбегай, принеси... Однако появилась в последнее время у Витьки навязчивая идея: " Найдите мне невесту!" Ему втолковывают: "Медики сказали - тебе нельзя". Обижен. И в разгар скандала, устроенного Лелей, потешается над дедом: "Мне так нельзя, а тебе - можно"? Подстегнутая словами внука, Леля впадает в рыдание.
В этот момент и вваливается к ним родня, одетая траурно. Увидев плачущую Лелю, Николай привычно спрашивает: "Вы уже знаете?" - "Да как не знать, - горячо откликается Леля, - разве такое скроешь!" - "А нам ночью сообщили", - говорит Вера. - "Что, уже и у вас известно? - вскидывается Леля. - "Сам виноват", - окончательно сникает Виктор. - "Так ведь здоровым был!" - возражает Валя.
Зал наслаждается этой неразберихой.
А в это время согнутая горем баба Паша неприкаянно бродит по комнате, останавливается у стола. Не слышит, как дверь в избу распахивается, на пороге вырастает радостный мужик:
- Мама, я вернулся!
И мы замечаем, как вздрагивает она всем телом, замирает, осторожно оборачивается и - роняет из рук посудину. Смогла только выдохнуть: "Живой..." Санька обнимает мать так нежно, так ласково, как ни один из старших сыновей не обнимает ее, и она приникает к своему любимцу, хочет тоже обнять. Но сил уже не хватает, и только старые пальцы теребят и теребят его плечо. Потрясающий жест, выразительней всяких слов: в нем и любовь, и пережитое горе, и счастье.
Санька замечает похоронный венок, приподнимает черные ленты, читает: "Брату Александру от брата Николая". Озабоченно спрашивает у матери:
- Это какому Александру? От какого Николая?
Вмиг оробев, баба Паша тоненько, по-птичьи чирикнула в ответ:
- Тебе...
Он хохочет во время рассказа матери, но вдруг начинает ревниво расспрашивать: как Валентина восприняла весть о смерти мужа, что говорила, плакала ли? И задумывает Санька грандиозный розыгрыш: притвориться мертвым, чтобы самому наконец-то проверить, любит ли его жена.
Далее в доме наступает сущий бедлам. Всяк проявляется по-своему. Кто-то даже роняет "покойника" на пол. "Не к добру это!" - зловеще произносит Вера, и все пугаются еще больше.
В этот момент входит в избу странный человек, манерой речи и жестами напоминающий Ленина, а лицом - знаменитого киноактера Самсона Стручкова (заслуженный артист Владимир Поляков). Объясняет: автобус со съемочной группой застрял в снегу, все пошли на ночлег в деревню.
Первой оживляется Вера: "Как это замечательно, что к нам пожаловал такой знаменитый, такой народный!" Знаменитых у нас любят. Срабатывает неистребимое русское гостеприимство: пришельца усаживают за стол, угощают всем, что есть в доме. Николай, воодушевленный возможностью выпить, вынимает из ящика бутылку. Постепенно все, даже Валя, стекаются к столу. Разговор становится все оживленнее. А Санька лежит на полу и время от времени кричит родне: "Покойника поднимите!" Не слышат. Тогда он сам возвращается в гроб.
Наконец, все успокаиваются. Баба Паша крадучись пробирается к сыну. Увидев, как сладко, свернувшись в гробу калачиком, он спит, будит его: "Да ты что, вдруг кто войдет?" Кормит Саньку, и он решается быстренько сбегать "на двор". Вернуться ему уже не удается: то Стручков, то Виктор начинают бодрствовать. Баба Паша челноком снует между кухней и улицей.
Продрогнув до костей, Санька ищет пристанища в доме брата, у Лели. Теперь они вместе решают продолжить розыгрыш - в отместку Виктору: бабник не только изменил жене, но еще и начал обхаживать "вдову" Валю.
А в избе обнаруживают исчезновение усопшего. Бдительный Виктор обвиняет в том Стручкова: украл тело на органы, бьет его сковородкой по голове и скручивает веревкой руки. Освободить несчастного пленника женщинам помогает подвернувшийся Витька. Распутав узел, удовлетворенно произносит: "А веревочка моя" - и словно бусы, накручивает ее вокруг шеи.
Несмотря на красоту и задор Лели, розыгрыш, устроенный ею и Санькой, кажется бессмысленным и длинным. Шутка иссякла - Санька окончательно объявляется. Валентина, рыдая от счастья, признается мужу в любви. Возникает ощущение, что спектакль идет на спад.
Но происходит разоблачение знаменитой кинозвезды. Явившийся санитар психиатрической лечебницы обнаруживает в нем сбежавшего пациента, выдающего себя за Стручкова. Для исполнителя роли кинозвезды Владимира Полякова это действительно звездный эпизод: исповедально звучат слова Стручкова о том, как тяжко годами жить без надежды на выздоровление, без внимания близких и домашнего уюта. "Пусть на короткое время, но вы дали мне все это" - говорит он семье, приютившей его, целует руку бабе Паше. И есть высшая справедливость в том, что именно сухарь Виктор Петрович вдруг предлагает санитару оставить Стручкова у них. Но тот перебивет его: "Больной должен вернуться". Все опечалены...
Только дважды режиссер В. Иванов использует верхнюю площадку, и это чрезвычайно важные моменты спектакля. Именно здесь, как бы наж суетой обычной жизни, сталкиваются Витька и лже-Стручков, покидающий дом. Обмениваются долгим взглядом, смысл которого понятен лишь им двоим.
А в избе начинается бурное веселье. Братья, забыв былую вражду, взваливают Саньку на плечи, и все снова пускаются в безумную игру Витька сидит один. Произносит печально: "Да не такой-то я и слабоумный..."
Немало потрудившись ради примирения в семье, баба Паша устало бредет в комнату. Заметив тщедушную фигурку Витьки, подходит и вдруг подраненно кричит в глубину дома: "Идите сюда, идите!" И угасающим голосом: "Витька... повесился".
На верхнюю площадку выбегает родня. Тесно сбившись, все в ужасе застывают. Они, здоровые и в общем-то еще молодые, по-доброму относились к Витьке. Но каждому в отдельности было не до него, больного и одинокого. Сострадательно, милосердно отнеслись к случайному постояльцу лже-Стручкову, а своему, близкому внимания не хватило.
Режиссер Вячеслав Иванов создал хороший актерский состав. И все-таки спектакль по праву принадлежит Маргарите Николаевне Третьяковой. Просто, негромко, неторопливо она создала подлинно русский, крестьянский характер. От старенькой, немощной бабы Паши идет удивительный свет доброты, терпения, прощения - этот свет в душе ее, в мудрых глазах, в чистом голосе.
И не могу не сказать: как это несправедливо, что актриса, отдавшая Котласскому театру почти всю свою творческую жизнь, создавшая на сцене его десятки прекрасных образов, так и не удостоена почетного звания. Самой Маргарите Николаевне официальное признание и не требуется: в восприятии зрителей она давно и заслуженная, и народная артистка России. Однако же как-то совестно перед нею...
Нина ОРЛОВА.

Пьесы Игоря Муренко здесь http://www.proza.ru/avtor/armariyn

Пьесы Игоря Муренко поставлены:
    Новое явление. Бешеный успех комедии "Шутки в глухомани" в Красноярске. Уже не в первый раз спектакль новосибирцев вывозится к соседям. Предприимчивые люди зарабатывают на нем деньги. http://kaleda.ru/events/7240




    Автор: на

    Комментариев нет:

    Отправить комментарий

    Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)